Работали хотя бы раз пионеры «Красного ткача» на фабрике?—Нет! Не работали!

Помогали наши пионеры выполнять фабричный промфинплан?—Нет! Но помогали!

Участвовали пионеры хоть как-нибудь в социалистическом строительстве? Нет! Никак не участвовали!

Выросла? Окрепла база? —Нет! Развалилась! Из ста пионеров на сборы ходят едва тридцать!

А что делал вожатый? — Сознательно вредил, срывал сборы, не организовывал ребят на работу!

Все это — факты! Все это — дело рук Вани Павлова, оппортуниста, агента классового врага!

Выводы? Вывод, товарищи, может быть только один: враг Павлов не может дальше оставаться вожатым, точно так же, как не может оставаться в рядах коммунистического союза молодежи! Если мы хотим добиться достижений в работе, успеха в строительстве, значит надо обезвредить врага!

По единодушному требованию комсомольцев, Ваню Павлова отозвали из базы и выгнали из комсомола.

Точка.

Но точка ли?

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Несколько пионеров лениво перекидывались из угла в угол словами, как мячиками:

— Скукота! И зря я в базу пришел!

— М-да! Второй год ни черта не делаем! Хоть бы за какую-нибудь работу взяться!..

— Вот, говорят, наша фабрика «Красный ткач» объ-

19

явила себя ударной, включиться и нам в работу надс/! Поговорить с Ваней Павловым, что ли?..

— Безнадежное дело! Не раз уже говорили с ним об этом, да ничего не выходит. Он против этого, Ваня Па-влов-то!..

— На фабрике, говорят, днем и ночью за промфинплан дерутся, а мы...

— А мы, спасибо Ване, тоже деремся, только не так, как там, а по роже!

— Н-да...

— А между прочим, почему это Ваня Павлов вторую неделю в базу не показывается?

•—• Не привыкать, не впервой!

— А я его на-днях видел! — донесся тоненький голосок. — Он мне рассказал, что его затирают в фабричном комсоколлективе. Он там якобы с самокритикой выступил, критиковал недочеты, а зажимщики-комсомольцы ему рот заткнули! Мол, у нас, будьте любезны, без самокритики! Вот Ваня и сказал, что решил уйти из комсомола. Не могу, говорит, с вредителями работать!

— И ушел?

— Да как будто ушел.

— Чего-то странно все это! Чушь какая! Коллектив и вдруг зажимает!

— Н-да, странно. Пойдемте-ка, ребята, туда и выясним, что с Ваней случилось?

— Пошли.

В коридоре, не доходя до комнаты коллектива, пионеры встретили белобрысого комсомольца с близорукими глазами.

— Товарищ, товарищ, мы к тебе за справкой!

— За справкой? Слушаю.

— Вот, значит, дело какое. Наш вожатый Ваня Павлов вторую неделю в базу не приходит. Куда он делся? Что с ним?

Белобрысый растерянно улыбнулся, потоптался на месте и, заикаясь, ответил:

— Э... Ваня-то?.. Ну что ж, ничего особенного... Э... так сказать, некоторым образом... Ванюша-то?.. Как же, как же, я знаю, где Ванюша. Он, ребята, видите ли, в о-от-пуск уехал!.. Ну да. в отпуск! Понимаете? У него воспаление э... селезенки! И потом бр... бронхит, так сказать, и еще... и еще у него в-возвратный тиф!.. Ну, ясное дело — 20

Лечиться надо* отдохнуть! Вот и уехал Ваня в Крым. В Евпаторию. Море там, солнце, э... листики шелестят... потом воздух шикарный... Благорастворение чувств... Отдохнет Ваня и... и приедет к в-вам обратно... Понимаете?

Ребята подозрительно посмотрели на белобрысого и зашли в коллектив. Там они обратились к отсекру:

— Скажи-ка, где Ваня Павлов? Вторую неделю не является в базу.

Отсекр растерялся, затеребил кепку и начал лепетать:

— В...ваня? Павлов-то?.. Так сказать, Ваня Павлов? Ничего ужасного с ним н-не случилось. Он... постольку — поскольку... принимая во внимание... одним словом, он повидать... э... дескать, ты жива еще, моя старушка? Э... Пя...пятнадцать лет не видел ее. Шутка ли? А мать у него старая, так сказать, старушка-мать! Вот и решил поехать, повидать... э... дескать, ты жива еще моя старушка? Э... жив и я, привет тебе, привет!.. Э... э... мол пускай струится над твоей избушкой... И вообще, пишут мне, что.... э... что ты часто ходишь на дорогу в с-старомодном ветхом шушуне... Понимаете?.. Вот и решил повидать. Ваня Павлов-то и махнул, значит, в деревню... Понимаете?

Пионеры молча отошли от отсекра, поймали за рукав какую-то комсомолку и с места в карьер:

— Где Ваня?

Комсомолка засуетилась, закашляла и начала мямлить, что у Вани в Ташкенте брат заболел, и Ваня, захватив с собой в Ленинграде знаменитого профессора, покатил в Ташкент к брату.

Пионеры, так и не добившись ответа на вопрос, что случилось с Ваней и где он, ушли из коллектива.

Комсомольцы «Красного ткача», давшие крепкий отпор оппортунисту Павлову, разоблачившие его настоящее лицо, лицо явного врага социалистической стройки, замазали этот вопрос перед пионерами, побоялись рассказать им правду о нашем классовом враге.