Вследствие чего действующие чины полиции остаются без постоянного надлежащего контроля и руководствуются не практическими наставлениями при самом исполнении слркебных обязанностей, а наскоро полученными устными приказаниями, иногда чрез посредство третьего лица, или циркулярными предписаниями, которые читают и исполняют по мере сил и возможности и по степени их практического смысла.

Для содействия более правильному воспитанию активных полицейских чинов, которые при существующем порядке вещей никогда не достигнут необходимого уровня умелости, т. н. полицейского такта и не могут быть дисциплинированы надлежащим образом, полезным казалось бы поручить заведывание специально-полицейским делом по губернии особому лицу в звании второго вице-губернатора...

<...> При выяснении вопроса о том центральном государственном установлении, которому следовало бы встать во главе полицейского в империи дела, Министерство Внутренних Дел представляется тем установлением, которое имеет преимущественно все данные для наиболее успешного принятия этого дела в свое ведение, высшее в губернии заведование полицейским делом не может не оставаться в руках губернатора, как главного представителя высшего правительства, губернатор же принадлежит уже ведомству Министерства Внутренних Дел. Общая полиция в настоящее время состоит в ведении Министерства Внутренних Дел: слияние с нею жандармской полиции, значительно меньшей по составу, чем полиция общая, вовсе не требует создания нового государственного установления, а логически указывает на необходимость оставления общей полиции в ведении Министерства Внутренних Дел и передачи в его же ведение жандармской полиции. Это тем более удобно, что это же Министерство ведает дела медицины, земских, городских и крестьянских учреждений, близко соприкасающихся со многими предметами полицейского ведения...

Все высказанное приводит к следующим заключениям:

1. Все ведение полицейским в империи делом следовало бы сосредоточить в Министерстве Внутренних Дел, от которого представляется вполне возможным и полезным ввиду громадности настоящего круга ведения этого Министерства отделить Департаменты Почтовый, Телеграфный и Духовных дел иностранных исповеданий.

2. Чинов Корпуса Жандармов необходимо было бы подчинить губернаторам, с подчинением всего Корпуса всецело Министру Внутренних Дел применительно к порядку подчинения Министру Финансов пограничной стражи, с сохранением за чинами Жандармского Корпуса принадлежащих им ныне слркебных прав.

3. Звание начальников губернских жандармских управлений полезно упразднить с учреждением в каждой губернии должности второго вице-губернатора с возложением на него обязанности заведования по указаниям губернатора всею полицейскою частию в губернии, а равно личным полицейским составом и руководства жандармских офицеров, а за отсутствием их полицейских чиновников в производстве дознаний о государственных преступлениях.

4. С передачею в Министерство Внутренних Дел заведования всею полицейскою в империи частью представляется возможным передать в Министерство Внутренних Дел и остальные предметы ведения III Отделения Собственной ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА Канцелярии...

5. Затем представляется возможным упразднить III Отделение Собственной ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА Канцелярии и Штаб Корпуса Жандармов.

ГА РФ. Ф. 569, оп. 1, д. 65, л. 5-20.

Опубликован в кн.: Политическая полиция и политический терроризм в России (вторая половина Х/Х — начало XX в.). М., 2001. С. 98—104.

1 Штейн фон Лоренц (1815—1890) — профессор Венского университета, специалист по полицейскому праву. Главный труд «Уепуакип^еЬге» (1865 —1884. Т. 1-8).

№ 51

ГРАФ ЛОРИС-МЕЛИКОВ ОБ УПРАЗДНЕНИИ ВЕРХОВНОЙ РАСПОРЯДИТЕЛЬНОЙ КОМИССИИ

(по воспоминаниям М.И. Семевского)

М.И. Семевский так передает диалог с ним М.Т. Лорис-Меликова.

«Мысль об упразднении III отделения давно меня занимала. В бытность мою харьковским генерал-губернатором я на деле увидел весь ужасный вред, причиняемый этим гнусным учреждением. Управляющий III отделением шеф жандармов, являясь постоянно между министрами и троном, застилал верховную власть от сближения с народом, устрашал власть, не неся никакой обязанности по управлению, кроме сыска и доноса. III отделение мешало своим бытием всякой власти и значению министров. Я еще был свидетелем, как в комитете министров слово шефа жандармов решало все. Рассмотрят, бывало, дело. Придут к соглашению, обратятся к шефу жандармов — Александру Романовичу Дрентельну, а он, оказывается, другого мнения, и вот все дело перерешается. Независимо от этого, безнравственность учреждения III отделения тем была еще ужасна, что оно подводило государя на ряд беззаконных деяний. Тот же государь, который даровал земства и суд, правый и равный для всех, являлся в лице этого учреждения постоянным его нарушителем. Оно развращало его и общество. И это самое главное его зло. Вы, конечно, прекрасно знаете, как, бывало, тянется какой-либо процесс, проходит он массу инстанций, решается, наконец, в вашу пользу, но вот вас

зовут в III отделение. Перед вами генерал в этом известном учреждении с колоннами. Говорит вам весьма смиренно, тихо, вежливо: «Откажитесь от вашего права. Дело решено в вашу пользу, но я, именем государя, требую от вас то-то и то-то, иначе пеняйте на себя».

И перед вами, перед вашим воображением рисуется произвол со всеми ужасными последствиями, нередко ссылкою... И вы вынуждены отказаться от вашего права, законом вам представленного.

И разве это не безнравственность, разве это не опозоренный самой властью дикий произвол?

При том, пока во главе этого учреждения стояли люди даровитые, имевшие значение по своему уму и государственным способностям, зло от него хотя чем-нибудь искупалось, но уже начиная с Потапова1 значение шефа жандармов и III отделения стало мельчать и обращаться в пучину мерзости. Мезенцов2 был также полным ничтожеством, затем Дрентельн... мелочный, тупой.

Я твердо решил упразднить, вырвать с корнем этот нарыв на организме моего отечества. В возможности этого никто не хотел верить. Не верил даже его высочество наследник, на себе самом несший гнет этой подпольной, шпионской власти. Помогла княжна Юрьевская. В этом надо отдать ей справедливость полнейшую. Она подготовила почву и однажды сказала мне: «Теперь говорите государю. Я уже говорила ему».