28 августа в оперативной сводке, поданной Гитлеру, сообщалось: «Генерал-полковник барон фон Рихтхофен лично изучил обстановку на Сталинградском фронте и по результатам своих наблюдений, а также консультаций с командующими 4-й танковой армии и 6-й армии установил, что о дальнейшем упорном сопротивлении противника речи быть не может. У генерала сложилось общее впечатление, что войскам противника недостает единого командования».

В последний день августа группа армий приказала Паулюсу двинуться на юг и отрезать защитников Сталинграда. Паулюс не сделал этого, так как левый фланг его войск находился под слишком сильным натиском противника. Советские 76-мм орудия громили его войска с противоположного берега Волги. Еременко удалось вывести 62-ю армию из захлопывавшейся бреши, тогда как 64-я армия продвинулась к небольшому плацдарму на берегу' Волги. Паромы переправили часть жителей на восточный берег и перевезли орудия, боеприпасы и живую силу на противоположный берег.

Хоффман с горестью вопрошал в своем дневнике: «Неужели русские действительно собираются сражаться на самом берегу Волги? Это безумие».

«Их [немцев] мораль не могла выдержать этого [уличных боев за Сталинград]. У них не хватало духу смотреть в глаза вооруженному советскому солдату. Вражеского солдата на передовом посту можно было распознать издалека, особенно ночью: он постоянно, каждые 5—10 минут, давал очередь из автомата, по-видимому, для бодрости. Наши бойцы легко находили таких «вояк», подползали и снимали их пулей или штыком».

Генерал-лейтенант В. И. Чуйков

УЛИЧНЫЕ БОИ

На окраине Сталинграда немецкие пехотинцы сгруппировались под прикрытием штурмового орудия «8шС 111», которое оказывает им огневую поддержку, стреляя прямой наводкой. Несмотря на отсутствие башни и очень ограниченный угол горизонтальной наводки, штурмовые орудия выгодно отличались своим низким силуэтом.

1 сентября после ожесточенных боев части 6-й армии дошли до пригородов Сталинграда, а три дня спустя Люфтваффе возобновили свои массированные атаки на город, вызвав новые многочисленные разрушения и жертвы среди мирного населения в окраинных районах массовой деревянной застройки. На следующий день в Виннице Гитлер объявил: «После проникновения в город истребить все мужское население, поскольку Сталинград крайне опасен с его миллионом жите-лей-коммунистов». О судьбе, ожидавшей женщин и детей, ничего не было сказано.

2 сентября советская 62-я армия вырвалась из захлопывавшейся ловушки. Немцы продолжали свое продвижение, сражаясь о тдельно за каждый дом при поддержке прямого огня самоходных орудий. Сталин отправил Жукову в Ивановку, где генерал планировал контрнаступление, сообщение: «Положение со Сталинградом ухудшается. Противник находится в трех верстах от Сталинграда.

Сталинград могут взять сегодня или завтра, если северная группа войск не окажет немедленной помощи. Потребуйте от командующих войсками, стоящими к северу и северо-западу от Сталинграда, немедленно ударить по противнику и прийти на помощь сталинградцам. Недопустимо никакое промедление. Промедление теперь равносильно преступлению. Всю авиацию бросьте на помощь Сталинграду. В самом Сталинграде авиации осталось очень мало. Получение и принятые меры сообщите незамедлительно». Через три дня Жуков ввел в бой 24-ю и 66-ю армии, плохо обученные и состоявшие из немолодых резервистов.

Части Го га в конце концов соединились с частями Паулюса в районе аэродрома в Питомнике и в

четверг 3 сентября попытались прорваться в город с запада, но были остановлены частной контратакой. В Берлине начальник пресс-службы рейха находился в приподнятом настроении, объявляя журналистам: «Благодаря успешному ход)' нашей операции против Сталинграда, газетам рекомендуется публиковать материалы, раскрывающие огромное экономическое и военное значение этого бастиона коммунизма и центра советской про-мышлен ности».

НАЗНАЧЕНИЕ ЧУЙКОВА

Это был очень важный для Сталинграда день. Генерал Александр Лопатин, командовавший 62-й армией, сообщил Еременко, что 62-ю армию удерживать больше невозможно. Еременко тут лее назначил вместо него Василия Ивановича Чуйкова, сына простого крестьянина, который до этого момента был военным советником китайского лидера-националиста Чан Кайши и впоследствии стал начальником штаба 64-й армии. Планировалось, что Чуйков примет командование армией в июле, но пьяный водитель, который вез его на фронт, попал в аварию, и Чуйков оказался в больнице, откуда вышел только через неделю. Злой рок, казалось, преследовал его: неделю спустя самолет, на котором он летел, был сбит вражеским самолетом. При ударе о землю он раскололся надвое, и Чуйкова отбросило силой удара. Но удивительным образом он отделался несколькими шишками на голове.

Чуйков проявил себя мастером импровизаций и сюрпризов. Получив приказ не сдавать Сталинград, он взял под козырек и отправился в город, где немцы стояли уже в 3,2 км от реки, а сам город был неузнаваем. Чтобы добраться до штаба 6-й армии, он должен был на пароме пересечь Волгу, проехать на машине под обстрелом по левому берегу', чтобы предстать во фронтовом штабе перед Хрущевым и Еременко, затем опять сесть на паром и снова ехать по горящему городу.

Он писал: «Улицы города мертвы. Ни одной зеленой ветки на деревьях: все погибло в огне пожаров. От деревянных домов остались только кучи золы, торчат печные трубы...» Остались стоять только железобетонные каркасы заводов и руины каменных зданий в центре города.