Пехотному училищу имени С.М. Кирова удалось пробиться из окружения довольно быстро, но со значительными потерями. Талантливый командир, полковник Г.В. Мухин действовал очень решительно.

Военный совет франта приказал эвакуировать училище из Ленинграда. Это удалось сделать буквально за несколько дней до того, как прервалась железнодорожная связь Ленинграда со всей страной.

Мы встретились с Г.В. Мухиным на вокзале. Он совсем почернел, высох. Пожимая мне на прощание руку, сердито сказал:

— Ты остаешься здесь, так передай начальству, что свой долг курсанты выполнили с честью. Жаль только, что погибло так много завтрашних командиров...

Увидеть Герасима Васильевича мне больше не довелось. Эвакуировав училище, он попросился опять на фронт. Командовал дивизией, затем корпусом и погиб под Лисичанском летом 1943 года.

Порой оперативные сводки в крупных штабах напоминают часы с хроническим отставанием: они отражают то, что уже прошло, чего уже нет в действительно сти.

День 28 августа мне запомнился на всю жизнь. Утром начальник штаба фронта предупредил, что части 48-й армии ведут бой на Октябрьской железной дороге между станциями Тосно и Ушаки. От имени командующего он отдал приказание отправить к Тосно минеров. Я послал на машинах небольшой отряд из 2-го запасного понтонного батальона и вместе с ним — старшего лейтенанта Гуляницкого из Инженерного управления. А потом мы с комиссаром Николаем Александровичем Мухой решили и сами проехать к Тосно.

По оперативной сводке выходило, что поселок Красный Бор на Московском шоссе удален от фронта на десятки километров. Но не успели мы отъехать от него и сотню метров, как услышали в лесу перестрелку.

Оставив машину на опушке, пешком двинулись на звуки выстрелов.

— Может, вражеские парашютисты высадились? — высказал предположение комиссар.

Я промолчал, однако встревожился очень.

Ведь позади нас, всего в нескольких километрах, за небольшой речонкой Ижорой, остался Колпинский укрепленный район. Он имеет броневые и бетонные доты. Но их только что занял Ижорский рабочий артилле-рийско-пулеметный батальон, еще не освоивший технику стрельбы из стационарных орудий и пулеметов. А за тоненькой ниткой укрепленного рубежа — совсем пустынное Московское шоссе, широкие юго-восточные ворота Ленинграда. Что будет, если враг прорвется сюда?..

Выходим к лесному завалу, перегородившему шоссе. Рядом броневичок, а около него генералы А.И. Черепанов и П.А. Зайцев.

— Что случилось, товарищ генерал? — спрашиваю я Александра Ивановича Черепанова. Он работает в штабе Главкома Северо-Западного направления и ездит обычно по его заданиям. Это всегда ровный, спокойный человек с добрыми близорукими глазами.

Вот видишь, голубчик, мы с Пантелеймоном Александровичем понтонерами твоими командуем, — отвечает он — Они ехали в Тосно, а встреча с немцем состоялась здесь. Еще маршевая рота с нами. К сожалению, в ней всего по пятнадцати патронов на винтовку и только три ручных пулемета.

Так в чем же дело? Через Тосно, что ли, немцы прорвались?

Зайцев, тоже выполняющий в последнее время специальные поручения маршала К.Е. Ворошилова, ворчит что-то в свои черные усы. Обычной для его лица веселой улыбки нет и в помине. Отзывается опять Александр Иванович:

Видимо, так. Должно быть, отдали им станцию. На Московском шоссе наших больше нет, вот фашисты и бросили сюда разведку на машинах.

А в укрепленном районе об этом знают? — спрашиваю я. — Когда мы проезжали, там все спокойно было. Мост ижорский еще не минирован.

Черепанов глядит на часы:

Теперь-то уже должны знать. Я послал в Смольный записку — танки прошу. В укрепрайон сейчас Пантелеймон Александрович поедет: готовить надо его к бою.

А здесь что делать будем?'

Наступать, кажется, силенок нет, — усмехается генерал. — Придется оборону держать. Твои понтонеры завал уже сделали, теперь мины ставят... Давайте, голубчики, организовывать наше войско...

Генерал П.А. Зайцев едет на ям-ижорский рубеж, а мы остаемся здесь.

Полковой комиссар Н. А. Муха идет на левый фланг в лес, где залегла маршевая рота. Я разыскиваю старшего лейтенанта Е.П. Гуляницкого и командира запасного понтонного батальона капитана Волгина. А.И. Черепанов остается в центре, у шоссе.

Бой разгорается. Злобно щелкают о стволы разрывные пули, совсем близко рвутся гранаты.

Через час прибегает связной от полкового комиссара: в маршевой роте кончаются патроны. Павел Яковлев мчится в Ям-Ижору за патронами и гранатами.

А в лесу уже хлопают минометы. Около нашего броневичка воздух прошивают легкие артиллерийские снаряды.

Александр Иванович смотрит на часы: «Долго мешкают наши с помощью». Но внешне он невозмутим. Его спокойствие поражает. Генерал ни разу не присел, даже когда мины рвались совсем близко. Понятно, что рядом с ним нужно было вести себя соответственно. Но вот наконец и Черепанов не выдерживает, когда один снаряд срезает деревцо прямо около нас.