"Когда я уйду, мы можем быть связаны более значительным образом", - продолжал он.
– "Служение в разлуке - наивысшее. Я очень сильно люблю всех вас. Король хорош для людей, а люди хороши для короля".

Махараджа говорил, а я обнаружил, что записываю каждое его слово. Эти мудрые слова я слышал и раньше, но каким-то образом, исходя из уст того, кто сам находится на пороге смерти, они обрели больший вес. Я пришёл к заключению, что мудрость - это не только слова: также имеет значение, кто говорит и в каких обстоятельствах.

Подбодрив учеников, Махараджа вернулся в своё более привычное настроение и атмосфера просветлела. Один ученик подарил ему довольно простой рисунок с изображением Радхи и Кришны. Поначалу Махараджу пришлось прилагать усилия, чтобы держать глаза открытыми. Было уже поздно, а он был так сильно болен. Глядя на его вздувшийся багровый живот и опухшее лицо, я поражался, откуда у него берутся силы ещё и поддерживать столько людей.

Он открыл глаза и вернулся в сознание. Затем посмотрел на изображение Радхи и Кришны и улыбнулся. Он с нежностью повернулся к своему ученику, а затем и ко всем собравшимся преданным.

"В этом рисунке проявлен талант", - сказал он.- "Может быть, его и не видно, но он есть",

Все засмеялись. Он пробился сквозь тяжёлую атмосферу своим обычным способом - с помощью юмора. Некоторые преданные продолжали смеяться, другие же быстро вспомнили о реальной ситуации, и их лица вновь стали серьёзными.

Наблюдая это, я вспоминал заявление, сделанное Шрилой Прабхупадой своим ученикам со смертного одра: "Не думайте, что этого не случится с вами".

Это был, конечно же, мудрый совет, но сейчас я видел духовного брата моего возраста, проходящего через то же самое, и это делало восприятие более реальным. "Я тоже скоро буду лежать на смертном одре, окружённый учениками", - подумал я. Я восхищался способностью Махараджа давать вечную мудрость в подобном состоянии, и наблюдал это как можно внимательнее, готовя себя к тому, чтобы позже давать свои собственные последние наставления.

Позже Махараджа начало клонить в сон. Кто-то предложил мне тарелку прасада, и я начал есть. И в этот момент понял, что не ел и не спал уже 32 часа, с тех пор, как покинул Африку, чтобы присоединиться к Махараджу.

Через несколько минут пришёл Махараджа и тоже попросил прасада. Кто-то принёс ему тарелку. Он посмотрел на меня: "Ты не собираешься поесть?".

"А я уже поел", - ответил я, - "думал, ты будешь поститься".

"Еда - это та вещь, от которой я точно не собираюсь отказываться", - ответил он. Комната опять наполнилась смехом.

Было уже около полуночи, я встал и попросил преданных расходиться. Неожиданно один из учеников Махараджа из храма в Словении вручил мне письмо с рекомендацией на брахманическую инициацию.

Я скептически оглянулся на него. "Уже почти полночь".
– сказал я.

"Но раньше не было возможности", - ответил он.

Махараджа встрепенулся: "Что случилось?" - спросил он.

"Тут пять преданных хотят вторую инициацию", - сказал я.

"Меня не будет рядом, чтобы наставлять вас", - сказал Махараджа преданным.
– "Вам было бы лучше получить второе посвящение у Индрадьюмны Свами".

Кто-то из кандидатов на инициацию начал плакать.

"Махараджа", - сказал я, "Я готов сделать это как служение тебе, но, чувствую, будет лучше, если ты дашь инициацию сам, пока жив. А я помогу твоим ученикам после твоего ухода".

"Хорошо".
– Сказал Махараджа.

Я чувствовал себя неловко, давая наставления Махараджу, так как считаю, что он намного старше меня. В 1986-ом мы почти год путешествовали вместе, и я был счастлив, занимая подчинённое положение. Тогда он сказал, что у нас получилась хорошая команда, но все важные решения всегда принимал он. У меня не было с этим проблем - я отдавал должное тому, что у Махараджа было так много общения со Шрилой Прабхупадой. Я всегда считал редкой привилегией общение с духовными братьями и сёстрами, которые служили Шриле Прабхупаде лично. Часто у них есть особая любовь к нему, и это заразительно. Часы неподалёку пробили полночь. "Мы проведём инициацию сейчас".
– Сказал я.
– "Все кандидаты могут выйти вперёд, и Махараджа будет громко читать мантру, чтобы вы слышали".

Не было вопроса о том, чтобы Махараджа давал гаятри-мантру индивидуально каждому. Даршан потребовал бы слишком больших усилий от него, а он итак иногда на мгновение терял сознание. Я помнил слова его сестры, сказанные мне по телефону - доктора говорят, что, возможно, ему не перенести перелёта в Индию - поэтому я ожидал, что он может умереть в любой момент.

Когда кандидаты на инициацию вышли вперёд, я попросил тех, кто не имеет второго посвящения, покинуть комнату. Махараджа медленно открыл глаза и, к моему изумлению, дал ясную, полную сознания Кришны, речь о важности брахманической инициации. К концу он снова начал клевать носом, и я попросил его дать мантру, не откладывая.

Ученики внимательно слушали, и он начал слово за словом повторять гаятри-мантру, но я забеспокоился, когда он достиг третьей строчки и начал запинаться. Ему было сложно сосредоточиться - болезнь, изнеможение и мощные болеутоляющие средства, которые он принимал, чтобы быть в состоянии путешествовать, снова дали о себе знать.

Неожиданно он не смог вспомнить следующую строку, но, следуя себе, улыбнулся и посмотрел на меня. "Произноси мантру ты", - сказал он, - "а я буду повторять им".