Я уже пристегнулся в своём кресле, когда в машину вошла Нандини даси. Она невозмутима и собрана даже в самые тяжёлые времена, но я могу сказать, когда она сталкивается с проблемой по взглядам искоса, которые она бросает на меня.

"Крестьяне хотят вышвырнуть нас из школы", - сказала она без эмоций.
– "Эту школу в качестве базы мы используем впервые, и сельские жители полны подозрений. Ходят дурные слухи. Они хотят, чтобы мы убрались в течение 24 часов".

Я был ошеломлён. "Даже если мы уедем, чего мы не сделаем, - сказал я, - просто нереально перевезти отсюда 220 преданных и 48 тонн снаряжения за 24 часа, к тому же, нам некуда перебираться. Из-за чего разразилась драма?"

Столкнувшись с ситуацией всего 15 минут назад, Нандини уже была в курсе всего: "Епископ области прислал письмо местному священнику, который вчера вёл воскресную мессу. Это было обычное пустословие, предупреждающее местных сельчан, что мы опасный культ. Они боятся, что мы украдём их детей".

"Но мы ведь подписали контракт со школой, разве не так?" - спросил я.

"Да, - ответила она, - но, скорее всего, они аннулируют его. И, похоже, времени они не теряют. Шеф областной полиции уже направляется сюда, чтобы разузнать о нас побольше. Люди говорят, что он упрям, бескомпромиссен и - ненавидит секты".

Мне подумалось, что самое время немного пошутить. "Отлично!
– сказал я.
– Мы же не секта".

Я подумал о высказывании, прочитанном однажды в Globe and Mail: "В конце концов, что такое секта? Это значит, недостаточное количество людей, чтобы составить большинство".

Не успел я договорить, как на дороге появилась полицейская машина. Окна были тонированы, и внутрь было не заглянуть.

Вдруг оттуда вышел здоровый мужчина в униформе, sporting a big mustache и ещё большими нахмуренными бровями.

Меня застали врасплох, и я не был в точности уверен, как действовать. Стоит ли нам срочно собрать комитет тура и противостоять ему всем вместе? Или мне лучше поговорить с ним лишь с одним-двумя членами комитета?

Нандини выступила вперёд: "Я всё улажу".

Она обратилась к нему с улыбкой и протянула руку в приветствии. "Офицер, - сказала она, - мы рады, что Вы пришли. По городу гуляет множество неверных слухов, и мне бы хотелось поговорить с Вами о них".

Полицейский опешил от такого прямого обращения Нандини и её открытости, и кивнул головой в знак согласия.

"Мы обсудим это в директорской, сказала Нандини.
– Пожалуйста, сюда".

Нам больше ничего не оставалось делать, как остаться на Харинаму.

"Шрила Гурудева, - сказал преданный, - как Вы думаете, не стоит ли нам остаться и, возможно, чем-нибудь помочь?"

"Воспевание Харе Кришна будет лучшей помощью, которую мы сможем предложить", - ответил я.

"Вся Вселенная приходит в блаженство от санкиртаны, прославляющей Тебя и привлекается Тобой. Ракшасы, асуры, данавы, пишачи и другие, однако, преисполнившись страха, разлетаются в разные стороны". [Шрила Вишванатха Чакраварти Тхакура, Саратха Варшини, комментарий на Шримад Бхагавад Гиту, глава 11, стих 36, комментарий]

Три часа спустя Нандини позвонила мне: "Всё в порядке, - сказала она.
– Я знала, какие вопросы собирается задавать шеф полиции, поэтому, прежде всего, я предоставила ему все наши официальные документы. Он тут же понял, что мы зарегистрированы правительством, а все зарубежные преданные тура имеют действующие визы. Я, также, показала ему множество благодарственных писем о нашем фестивале от мэров разных городов со всей страны".

"Его не пришлось слишком уж долго переубеждать, - продолжала она, - на самом деле, он мягкосердечный человек, и интересуется йогой. В какой-то момент он даже начал рассказывать мне о том, как сложна его собственная жизнь. Мы немного по обсуждали философию, и он ушёл. Он сказал, чтобы мы не переживали. Он знает людей, которые хотят выставить нас из города, и сказал, что у него достаточно сил, чтобы утихомирить их".

Уже не в первый (и не в последний) раз способность Нандини беседовать с людьми, облечёнными властью, спасала день. Следующий инцидент произошёл всего через несколько часов.

Харинама в Побиерово этим утром была особенно сладостной. Мы пели и танцевали, проходя по городу, и раздали тысячи приглашений. В какой-то момент мы остановились неподалёку от рынка, и я попросил Шри Прахлада дать небольшую речь. Пока он приглашал людей на фестиваль, хорошо одетый мужчина, сидевший на скамейке, позвал меня.

"Ребята, я наблюдаю за вами уже несколько лет, - сказал он по-английски.
– И мне хотелось бы стать частью того, что вы делаете. Не в религиозном смысле, я - католик. Но я вижу, что за всеми вашими поступками стоит так много культуры. Могу ли я как-то присоединиться к вам или поспособствовать в том, как вы делаете людей счастливыми?"

"Да, конечно, - ответил я.
– Приходите вечером на фестиваль, и мы обсудим это".

В этот день на фестиваль собралась самая большая за сезон толпа зрителей. Я был полностью удовлетворён. Свет уходящего солнца подчеркнул прекрасные цвета сцены и палаток. Я наблюдал за почти тысячной толпой, пришедшей на фестиваль и был горд оказаться частью такого удивительного духовного наследия, медленно, но верно трогавшего сердца жителей Польши. Затем, как раз перед началом программы на сцене, я увидел, как входит мэр Побиерово. Она наш старый друг, и моя радость не знала границ.