Анатолий развлекал ее с четверть часа и даже почти не обиделся на то, что Маша пару раз обозвала его Толиком.

— Ты звони, если что, — сказал он на прощание. — Я весь в твоем распоряжении.

— Ага… — уныло вроде как поблагодарила Маша.

Вчера она отключила телефон, уехала в Куркино, прямо в босоножках влезла на диван, завернулась в плед и включила СТС, по которому, слава богу, не показывали никаких дурацких новостей. От кино в 21.00 до сериала «Друзья» Маша почти не вставала, но «Друзья» ее немного оживили, даже несмотря на то, что она злобно подумала: «Мне бы, ребята, ваши трудности!»

Маша встала, разделась, но босоножки почему-то снимать не стала — по необъяснимой причине они придавали уверенности в себе, завернулась в халат, налила чаю и вернулась на диван, к телевизору, где в конце концов и заснула — прямо в туфлях, выронив пульт и перевернув чашку с недопитым чаем.

А в конце разговора Мизрахи пожаловался: после сотрясения Олег ходит совершенно невменяемый, его «девочка» — та еще щучка, коммерческий отдел стал какой-то неуправляемый, и вообще без нее, Маши, скучно.

Лиза уже второй раз отмокала в ванне. Первый раз вчера, после того, как вернулась домой, — ее привез кто-то, она не помнила кто. И сегодня с утра, точнее, часа в три дня. Погода испортилась: небо было серым и низким, похолодало до шестнадцати градусов, дождь то моросил, то лил стеной — размывал соседние дома, деревья, — ничего не оставалось, кроме белой пелены и брызг…

Везде, кроме ванной, было сыро, холодно и неуютно.

Всю жизнь Лиза была уверена, что не любит свою квартиру. Сначала ее раздражало обилие антиквариата: мебель, картины, книги, люстры «вампир» — то есть поздний ампир, туркменские ковры… А ей так хотелось обыкновенный письменный стол, обшитый пластиком «под дерево», стенку, кровать, как у всех, а не ладью с выгнутой спинкой! Потом, когда она примирилась с антиквариатом и даже начала им гордиться, квартира вдруг устарела: появились новые дома с огромными кухнями, с окнами до пола, с тремя ванными комнатами и гардеробными. А в ее квартире было три комнаты — самые обычные, метров по двадцать, и заурядная кухня, и консьержка спала за лифтом — посетителей встречал тошнотворный запах капусты, шторка из зеленого, в ромашку, ситчика и ворчливая марьиванна, которая полдня дремала, а в оставшееся время бросалась на гостей, как дворняга на велосипед.

Мама давно переехала за город, подарила квартиру ей, а Лиза все собиралась ее поменять — но сначала она жила у одного мужа, у второго, третьего, а потом некогда было. А сейчас она вдруг поняла — прямо сейчас, в ванной из сероватого, с белыми прожилками мрамора, что очень-очень любит свой дом, самый уютный, красивый и родной дом на свете. Здесь всегда так покойно, так хорошо, и все такое знакомое, и всех соседей знаешь поименно… Дом был крепостью: можно сходить за едой, за сладким, за сигаретами и ромом «Малибу» — запереться и спастись от всего мира.

Зазвонил телефон. «Надо было выдернуть провод!» — расстроилась Лиза. Ведь сейчас включится автоответчик, и волей-неволей будешь прислушиваться: а вдруг дело жизни и смерти? — напрягаться, потом окажется, что звонят с телефонной станции, и придется выслушивать предъявы телефонной компании за то, что ты должна им два рубля тридцать девять копеек…

«Вы дозвонились до Елизаветы Селезневой, — представился автоответчик голосом Лизы. — Сейчас я не могу подойти к телефону, но, прошу вас, оставьте сообщение и ваши координаты».

— Здравствуйте, Елизавета, — проговорил низкий и красивый женский голос. — Вас беспокоит Алена Долецкая, главный редактор «Вог». Мы бы хотели заказать вам съемку на двадцать полос. У нас контракт с «Луи Вуиттон-Мёэт и Шандон» — там и шампанское, и одежда, и аксессуары. Если вас интересует проект, перезвоните мне. Секретарь скажет вам мой сотовый.

Долецкая отсоединилась, но Лиза все равно вылезла из ванны, подошла к телефону и стояла, замерзая, но не замечая этого.

«Вот это да! Надеюсь, я никому не перешла дорогу?» — нервно подумала Лиза. Наконец, не без волнения набрала номер редакции, секретарь соединила ее с Долецкой, а та спокойно пояснила, что съемки пойдут в декабрьский, то есть новогодний, номер, намекнула, что гонорар, конечно, — о-го-го! Но главное тут — слава, а не деньги, и что они готовы подписать с Лизой контракт хоть сегодня, так как подготовка к такой масштабной сессии — дело хлопотное, надо расставить все точки над «i».

Лиза тихо, чтобы не спугнуть удачу, поползла одеваться, сушить голову, наводить марафет, но в редакции с Долецкой она так и не увиделась. Секретарша подсунула ей контракт, Лиза его наспех просмотрела, подписала и в эйфорическом состоянии отправилась торжествовать.

Утром Варя решилась. Открыла ноутбук, но никак не могла нажать кнопку «старт». Почему-то пришло в голову, что, если отсоединить компьютер от сети, будет безопаснее. Варя выдернула вилку из розетки, вынула из гнезда кабель локальной сети, набралась духу… Спустя пару минут экран стал голубым, сообщил версию операционной системы и окончательно загрузился.

Варя открыла файл — новых записей не было. Она стерла вчерашнее сообщение об «очевидном», чуть-чуть поработала, а потом намеренно отошла от компьютера. Помыла голову, сделала маникюр, вернулась к столу — ничего.

— Странно все это, — произнесла она вслух. — То ли у тебя проблемы с мозгом, то ли у меня… — сообщила она ноутбуку.

Вымучивая каждую фразу, Варя кое-как дождалась вечера. Канал СТВ пригласил ее на премьеру нового полнометражного фильма — большое событие, известный режиссер, там все будут, и Варя в качестве новоявленного сценариста полнометражных фильмов пропустить такое не могла.