«С самого начала было ясно, что я не могу стать главным редактором, — думала она. — Какой из меня главный редактор? Какой у меня опыт в этой области? Никакого! Значит, я просто сделаю шаг назад, и все. В „Репортере“ все устроится, Завьялов найдет опытного человека, которого все будут уважать, все станет хорошо. Вот».

Но Маша не могла представить, как она сообщит об увольнении. Глядя Дмитрию в глаза, сказать, что больше не может работать… Смело и честно, но… Маша вздохнула. На такой подвиг она не способна. Сообщить по телефону? Он потребует личной встречи, и она не сможет привести ни одной вразумительной причины, почему не хочет увидеться с ним. Через секретаршу? Глупо!

Маша долго металась по квартире, прежде чем набралась мужества написать письмо. Это будет достойно — все честно изложить в письменной форме, с извинениями, раскаянием…

Маша включила компьютер и после некоторых усилий отправила Дмитрию трогательное послание:

«Дима! Я сразу приношу глубочайшие и (поверь!) искренние извинения. Мне не хочется доводить тебя до необходимости уволить меня — а в ближайшее время, я уверена, у тебя появится такое желание, — в общем, я увольняюсь сама. Поверь, это не истерика, а вполне осознанный, взвешенный поступок — я поняла, что моя кандидатура — скорее всего самый неудачный выбор, который можно было сделать. Хорошо, что я осознала это сейчас, а не тогда, когда было бы слишком поздно — пока пресса топчет лично меня, а не „Репортер“. В общем, можете во всем обвинить меня (я не обижусь, честно) и начать все сначала. На зарплату в этом месяце я не претендую, разумеется.

Спасибо, что оказал мне доверие, и прости за то, что я его не оправдала».

С большим облегчением Маша отправила письмо, отключила Интернет и сладко потянулась. Она уволилась, идти на работу не надо, можно тихо наслаждаться домашним уютом.

Как хорошо дома!

«Мой дом — моя крепость», — думала Маша, рассматривая квартиру. В последнее время она жила у Никиты… то есть у Дениса… Маша помрачнела и некоторое время воображала, что бы она с ним сделала, если бы была командиром Красной армии, а он — предателем Родины, продавшим товарищей фашистам…

Утолив кровожадность, Маша вернулась к мыслям о квартире. В эту квартиру Маша вложила половину жизни, душу и кучу денег и теперь ощущала, что дом отдает долги. Стены, казалось, защищали от невзгод, отгораживали от проблем, берегли покой и душевное равновесие. Маша с благодарностью погладила дверь, обняла косяк и прижалась к стене.

— Как хорошо, когда есть свой дом! — воскликнула она и в приподнятом настроении пошла заваривать чай.

Лиза с ненавистью смотрела на бывшего мужа. Что за человек! И почему он всегда все делает ей назло? Вот сейчас они едут в лифте вместе с риелтором, и он нарочно пропустил ее вперед, чтобы она не могла встать лицом к зеркалу! Стоять спиной к зеркалу было невыносимо — ведь все это время она могла поправлять прическу, любоваться собой, а вместо этого делает вид, что понимает, о чем говорит нудная агентша по недвижимости.

Еще от Вари Лиза позвонила мужу, сообщила, что готова к свиданию с новым домом. Муж вызвал ее в риелторскую контору, где ее целый час терзали бессмысленными подробностями сделок с недвижимостью. Она чувствовала, что и по дороге расслабиться не удастся — активная агентша явно намеревалась раз и навсегда объяснить клиенту, за что получает деньги.

— Слушайте, — Лиза все-таки прервала ее. — У меня уже голова трещит от всех этих деталей. Давайте, вы мне будете объяснять по ходу событий?

Агентша ничуть не смутилась и с тем же энтузиазмом, с которым рассказывала о том, как следует арендовать банковские ячейки, переключилась на обсуждение пробок на выезде из города.

Наконец, они распрощались с бывшим мужем, устроились в машине, и агентша лихо погнала ее по городским пробкам.

— Шикарный дом в Краськове, сосны, речка, луга — просто объедение, — тараторила агентша. — Построил один предприниматель, а сейчас уезжает в Германию и срочно продает. Это просто удача, второго такого случая не будет…

Лиза вполуха слушала женщину, которая, казалось, не замолкает ни на минуту, а про себя думала о том, что в новом доме можно будет отлично укрыться от Дениса.

Вдруг, когда они уже въехали в поселок и петляли длинными безлюдными улицами, ее будто что-то укололо.

— Постойте! — воскликнула она. — Назад, назад сдайте! — рявкнула она обомлевшей риелторше.

Возле низкого забора из раскрошившегося камня Лиза велела притормозить, выскочила из машины и распахнула калитку, которую хозяева не удосужились закрыть на задвижку.

По неровной песчаной дорожке Лиза шла к большому деревянному дому. Строению было лет шестьдесят: краска потемнела и облупилась, стены обвивал плющ, кусты уперлись ветвями в стекла первого этажа. Дом был огромный и неправильной формы: одна сторона представляла собой сплошную веранду, другую — украшал двухэтажный эркер, больше похожий на башню, а в торце шла стена с окошками в ряд. В саду безалаберно росли шиповник, лаванда, гортензии — вперемешку с сорняками, на участке стояли сосны, старая толстая лиственница и кусты акации.