Ящер выдвинул кресло и сел, привычно сощурившись на мониторы. За ним в оставшуюся полуоткрытой дверь прошла большая белая кошка и беззастенчиво вспрыгнула на хозяйский стол.

– А, Варька, - приветливо сказал Ящер. – Вернулась?

Кошка напоминала ангорскую, но величиной была едва ли не с мейн-куна. Она со скептическим видом оглядела лабораторию и томно зевнула, широко распахнув розовую пасть. Клыки у нее тоже были немаленькие.

«Раз», - подумал Даниль и сказал:

– Добрый вечер, Эрик Юрьевич.

– Исключительно.

Кошка Варька млела и слабела в лапах: хозяин небрежно почесывал ее за ухом. Жесткое излучение ауры Лаунхоффера распространялось по комнате, как медленный свет, тонкий план противоестественно смешивался с плотным, и оживало все, даже то, чему физически невозможно было ожить.

– Как прошла конференция?

– Аня, запускай модель, - напомнил той Ящер и пожал одним плечом. – Конференция? Мимо.

Он всегда так разговаривал, и не потому, что был невежлив или рассеян: Лаунхоффер имел обыкновение думать две или три мысли одновременно, но высказывать мысли одновременно не получалось, и возникала некоторая путаница.

– Я даже не требую от вас знакомства с материалами, - не отрывая взгляда от мониторов, говорил он. На мониторах отображалось состояние тонкого плана над демонстрационным котлом, почему-то дважды дублированное. – Андрею Анатольевичу надо что-то делать.

– Андрею Анатольевичу?

– Международный уровень, - сказал Ящер. – Кто ему сказал, что нам нужен международный уровень? Бессмысленная трата времени.

Кошка согласно мяукнула.

– Требования официоза… - осторожно предположил Даниль. О коренных разногласиях Лаунхоффера с ректором знал весь институт.

– А я здесь при чем? – изумился Ящер. – Почему я должен куда-то ездить, переписывать языковую матрицу и кого-то чему-то учить?

– Вы же профессор, - улыбался аспирант. Он еще во время встречи с Вороной понял, что Эрик Юрьевич сегодня настроен легкомысленно, и только мучился вопросом, по-хорошему легкомысленно или по-плохому. Выяснилось, что по-хорошему, а значит, ничего страшного не случится.

– Учить вообще не надо.
– Лаунхоффер, наконец, оторвался от экранов, пригладил ладонью седеющие светлые волосы и облокотился о стол. – Умный человек посмотрит и сам всему научится. Дурака учить – только портить. Анечка!

– Эрик Юрьевич… - вымолвила та.

– Сбавьте, пожалуйста, на четырнадцатом меридиане, там накопление пошло. Хорошо. Я вижу, вы все исправили, что я просил.

– Да… я… еще текст…

– Текст оставьте мне, я почитаю. Нет, не выключайте модель. Пусть развивается. Мы через час к ней вернемся. Время ускорьте. Уважаемые коллеги из стран Азии плодят мелкотемье. Их интересует только практический аспект. Было ровно две работы по теории. Если не считать моей лекции. Без крепкой теории практика вырождается. Но я не буду ничего доказывать. Мне это неинтересно.

Кошка Варька шумно, как моторчик, урчала. Пренаглым образом она слезла со стола на хозяйские колени, учуяв, что нынче владыка добр. Пальцы Ящера, длинные и сильные, не белые даже, а какого-то перламутрового оттенка, бродили в ее шерсти.

Варька не была кошкой. Она была звездой адского зверинца, проектом из тех, предназначения которых Даниль не мог понять до конца. Для обладательницы интеллекта, превосходящего среднечеловеческий, тварь очень достоверно изображала домашнюю мурку.

Со страстью изображала.

– Изолируйте меня от общества, - недовольно сказал Ящер. – Оно мешает мне работать.

И у него немедля затренькал мобильник.

Сергиевский размышлял, знал ли Ящер о том, что ему позвонят, или просто так совпало, а тот слушал и нехорошо кривил угол широкого рта.

– Да, - сказал он, наконец. – Да. Я вас жду.

Аннаэр тревожно вскинула глаза, потом, не выдержав, подошла ближе.

– Прошу прощения, - сказал ей Лаунхоффер, и она стыдливо засияла. – Это ненадолго. Максимум на полчаса. Потом мы вернемся к делу. Можете пока быть свободны. Или, если хотите, займитесь моделями.

Даниль кивнул и отправился к котлу. Ему было любопытно, а коли уж Ящер разрешал подслушивать, грех было не попользоваться.

Визитер явился спустя несколько минут. По пути к лабораториям посторонний человек просто не мог не заплутать, из чего аспирант заключил, что тот здесь уже бывал. Тяжелый, но подтянутый мужчина средних лет, с плоским монгольским лицом, он был одет настолько официально, что это казалось странным – особенно здесь, среди обшарпанных стен и пыльных машин лаборатории, рядом с Ящером, который сидел в мышастом свитере в обнимку с кошкой и гостю навстречу не встал.