— Какого …уя ты разрешил публиковать эту …б твою мать, фотографию?! У меня на ней жопа шире Миссисипи! Ты ….ля, чё создаешь мне имидж старой калоши? Какой ты, в …изду, агент, на х… Да я тебя…

Маша открыла глаза и увидела на своем собственном диване Шэрон Стоун — точно такую же, в красных носках.

— Круто! — похвалил Илья, хлопнул в ладоши, и осенний лес исчез. — Молодец! Как это ты?

Маша рассказала как.

— Значит, ревность… — едва слышно произнес он.

— Что — ревность? — Маша толкнула его локтем в бок.

— Понимаешь, — сказал Илья, — когда ты раскрываешь в себе дар, большую роль играет, с чего он начался. Должен быть некий выброс энергии. Это может быть состраданием, жаждой справедливости, завистью, алчностью, той же ревностью…

— Ну и что? — не понимала Маша. — На что это влияет-то?

— На то, куда ты направишь свой дар, — серьезно произнес Илья, — по темному пути или светлому. Ладно, не забивай себе пока голову. Кстати, тебе вообще интересно, что там с твоей банкиршей?

— Ах, да-да… — встряхнулась Маша. — Что?

— Все в порядке. — Игорь лениво потянулся. — Она была одна, я привел ее в чувство, принял магический облик…

— Это как? — опешила Маша.

— Ну, — смутился Илья, — пламя, дым… полный шоу-бизнес. Словом, сбил с нее пару сотен тысяч и еще сосватал Марату.

— Марату? — удивилась Маша.

— Да, — хвастливо заявил Илья. — Пусть он ей втюхает «красоту и здоровье», а мы с тобой процент получим.

— А процент — это сколько? — поинтересовалась Маша.

— Ну… — застеснялся Илья. — Двадцать тысяч.

— Чего?

— Щелбанов! — Он почему-то рассердился. — Баксов.

— И это только процент? — воскликнула Маша. — А сколько же… — Она заметила, что Илья смотрит на нее недобро. — Ладно. Чего дуешься? — прикрикнула она на Илью.

— Ангелам… ангелам вроде как не к лицу заниматься торговлей, — признался он. — Тем более посредничеством.

— Да и фиг с ним! — Маша вскочила. — Ура! Мы честно заработали двадцать штук и завтра пойдем за покупками! Ура! Слушай, кстати, а деньги наколдовывать можно?

— Ни в коем случае, — сурово одернул ее Илья. — Так можно запросто разрушить всю местную экономику.

— Ну и фиг с ними! — Маша закружилась по комнате. — У нас куча бабок! Я умею творить чудеса! Живу в отдельной квартире! Илья, давай отметим?!

— Что? — Илья перевернул кружку с соком, которая со звоном разбилась.

— Давай напьемся! А? — Маша рухнула перед ним на колени. — Очень хочется. Отметить.

Спустя двадцать минут они впопыхах запирали квартиру и, минуя лифт, бежали по лестнице. На последнем пролете Маша остановилась и развернулась — так внезапно, что Илья врезался в нее и потерял равновесие.

— Скажи, — возбужденно спросила Маша, поднимая его за локоть, — а летать мы можем?

— Мы, — Илья недовольно отряхивался, — можем. А вы… — он строго осмотрел Машу, — пока еще нет.

— Прямо по воздуху? — прошептала она. — Как в кино?

— Еще лучше, — усмехнулся Илья. — Только со мной.

Маша неровно задышала и приложила руку к груди.

— Илья, милый-любимый…

— Ладно… — Илья махнул рукой. — У тебя спасательный круг есть?

— Круг? — изумилась Маша.

— Ну, — пожал плечами Илья, — можно жилет, но жилет достать труднее и он дороже стоит.

— Круг можно достать в ночном супермаркете… — забеспокоилась Маша. — Поехали, здесь неподалеку, на Сретенке, «Континент», там всю эту муру продают… Ну, поехали же!

— Как круто! — Маша задыхалась от восторга. — Как, мать твою, круто!

Илья улыбнулся и лег на спину. Маша сидела, раскинув руки и болтая ногами, в детском надувном круге, а под ней расстилалась Москва. Легкий освежающий бриз шевелил ленивые ночные облака и ерошил далеко внизу листья на деревьях.

Все это было невероятно. Они купили круг, бехеревку, нашли укромный дворик. Илья сжал ее голову руками, велел закрыть глаза. Спустя пару минут Маша почувствовала эйфорию. Ей было необычайно, фантастически хорошо, а на душе вдруг стало так легко, что она физически ощутила, что готова взлететь от восторга. Илья запихнул ее в круг, подтолкнул, и они воспарили.