В связи с переброской V Стерлитамакского армейского корпуса под Оренбург фронт IV корпуса оказался растянутым еще сильнее. 4 августа был оставлен Троицк. Войска Бакича оказались в непростом положении: расположенные уступом впереди всего Восточного фронта белых, они были вынуждены все сильнее растягивать свой фронт для поддержания связи с отступавшими главными силами. Между тем части 5-й советской армии, наступая на восток вдоль Транссибирской магистрали, к 15 августа вышли на линию реки Тобол, и Бакич, действовавший южнее Транссиба, оказался в их глубоком тылу, но для активных действий его сил было явно недостаточно. Тем не менее войска наступавшей 5-й армии, оторвавшиеся от своих соседей справа и слева, поплатились за свою беспечность в ходе Тобольско-Петропавловской операции.

О своей совместной с Бакичем службе в Южной армии вспоминал начальник снабжения армии (с 16 июня 1919 года) генерал С.А. Щепихин. И хотя некоторые высказывания Щепихина кажутся откровенной клеветой на Бакича, в частности относительно участия последнего в Оренбургской операции, я считаю своим долгом приве

Борьба за Урал

87

сти данную характеристику полностью. Итак, Щепихин писал: «Но вот в Южной армии, после долгого перерыва я снова встретил Бакина. У Бакина уже имя; он привык, что с ним считаются: ведь его четвертый корпус (Сызранцы - кадр), пусть даже в еле полковом масштабе, - стержень всей южной, Дутовской339, Армии был в течение полугода (так в тексте.
– А.Г.). Да и теперь, в Армии Белова, корпус Бакича - самая прочная часть. Какая-то надломленность чувствовалась в Бакиче; излучалась от него какая-то обреченность. Он, видимо, раскаивался в глубине души, что оторвался от частей Волжской добровольческой Армии340, носившей непонятное, но идущее к ее сущности и идеологии название «Народной». Нередко не то с завистью, не то с досадой на самого себя, он говорил об успехах и лаврах, выпавших на долю Каппеля… «Если бы я был там!» - повторял Бакич… Да, там, среди своих он считал бы себя равным, а здесь пришлось подчиниться «пришлому человеку» - так называл он Белова. Бакич полгода работал в этом районе, не раз спасал он положение всего Дутовского фронта и самый Оренбург. Его, конечно, здесь баловали… и он, подчиняясь высокоавторитетному среди казаков, которых все же здесь была главная часть, Дутову, в тайниках души мнил себя его прямым наследником. И вдруг - такое разочарование. От Белова я вытягивал лишь одни намеки, но по ним не решаюсь делать выводов. Ясно было одно, что трещина между Беловым и Бакичем давно - еще с соседства, хотя и в разных армиях, по весеннему наступлению341. Да, ничего не поделаешь - слаб человек. Слаб был и Бакич - новый конкурент, «мальчишка» был для него бельмом… И не впервые Бакичу торговаться со своей совестью и идти наперекор ей: были, очевидно, прецеденты и на р. Салмыш, под Оренбургом, где он с удовольствием, злорадством наблюдал и шаг на месте Белова на этой реке… И, конечно, было бесполезно ожидать от Бакича высокого сознания долга перед общим делом. Подняться на такую высоту он, быть может, был бы в состоянии еще на Волге, среди своих, еще не зараженный червем карьеризма. Но теперь вкусивши - Бакич мог только закидываться. И вот я был свидетелем, как он молчаливо, но упрямо и расчетливо проводит свой план, независимо от Командарма и отрывается от Армии, прижимаясь к левому флангу общего Восточного фронта… И что Белов [-] первоначальная тому причина [-] явствует из того, что как только в Атбасаре (по завершении похода остатков Южной армии через сте

88 А.В. Ганин. Черногорец на русской службе: генерал Бакич

пи) появился Дутов - Бакич первый его приветствовал, охотно пошел на соединение и добровольно разделил с Дутовым его судьбу, проделав бесцельный, бесславный поход на Семипалатинск-Сергиополь- Чугучак. Большого размаха у Бакича не было, но в своей ограниченной сфере он был на месте. Не думаю, чтобы Южная армия была счастливее под его руководством, - единственный плюс, пожалуй, был бы тот (правда, говорить об этом приходится задним числом), что тогда корпус Бакича не оторвался бы, какой бы план ни был выдвинут Бакичем. Но это значения не имеет: Бакич остался Баки- чем! Человек он с большой волей и не поддающийся никаким влияниям. Это, при его общей узости в военном деле, огромной важности данные: для человека ограниченного упрямство часто пагубно. И вот Бакич в своей душе решил еще ранней весной девятнадцатого года, на Салмыше, под Оренбургом, что для него приемлем один Дутов… И он идет за ним, ведет сотни людей ему, Бакичу, преданных, беззаветно, по-геройски, отчаянно… Куда Дутов - туда и я - хотя ясно, что его место было в тех рядах, где блистали еще имена Каппеля, Перхурова, Вержбицкого и других. Но упрямство есть упрямство… И оно всегда приносит горькие плоды. В своем корпусе, по крайней мере, в его кадрах с Волги, - Бакич был полный хозяин, распорядитель его судьбой - эта спайка была заложена с Волги, чувствовал ее Бакич отлично и ничто не могло свернуть с этого пути, пути до некоторой степени, обособленности: Бакич избежал в силу этого той грубой ошибки, которую допустил Каппель, разжиживший (так в тексте.
– А.Г.) свои кадры всяким хламом. Помню, как запротестовал Бакич, когда ему Белов послал на фронт 11 Сиб[ирскую] стр[елковую] див[изию] - нового, омского формирования. И откуда столько чутья!»342 Возможно, характеристика Щепихина и отражает отношение Бакича к своим начальникам и сослуживцам, но полностью согласиться со всеми оценками автора нельзя.

Однако вернемся на фронт корпуса Бакича, где 25 августа произошли решающие события. В этот день, в связи с успехами наступления красных на Восточном фронте, на их сторону уже во второй раз (!) перешел штабс-ротмистр М.Л. Муртазин, командовавший Башкирской конной бригадой (1-й и 2-й Башкирские конные полки), в тот же день башкиры приняли участие в боевых действиях против своих недавних сослуживцев343. И вновь действия Муртазина повлияли на боевое счастье Бакича, однако на этот раз перешли в наступ

Борьба за Урал

89

ление уже не белые, как весной 1919 года, а красные. Корпус с боями отходил по казачьей территории в сторону Тургайской степи. При отступлении Бакич считал необходимым, во что бы то ни стало сохранить связь с белым Восточным фронтом, а не уходить на зимовку в Туркестан, как предлагал командарм Южной344. Между прочим, красное командование планировало нанести решающий удар по войскам Белова севернее города Орска, - как раз в том районе, где действовал Бакич345. Однако осуществить этот план не удалось. Более того, при осмотре 24-й стрелковой дивизии командующим Туркестанским фронтом М.В. Фрунзе, последний нашел ее сильно потрепанной и дезорганизованной, значительный процент комсостава выбыл из строя, материальная часть находилась в безобразном состоянии346. По всей видимости, в этом есть и заслуга корпуса Бакича, измотавшего одну из лучших дивизий противника.

К вечеру 30 августа на фронте корпуса красные вышли на линию Яйсан-Орск-Бреды, разрубив фронт Южной армии на две части, одну из которых составил корпус Бакича, отрезанный от основных сил армии. Командующий армией П.А. Белов еще 26 августа директивой № 04442/оп приказал Бакичу: «В случае потери связи с [о] Штабом армии пробиться к проводу Актюбинск - Орск в обход города] Орска с востока, прикрыв себя со стороны последнего заслоном»347. План командарма сводился к тому, чтобы вывести армию на зиму в Туркестан. Однако Бакич этот приказ не исполнил.

Согласно записи в журнале военных действий корпуса, отход соседнего XI Яицкого армейского корпуса поставил войска Бакича в очень тяжелое положение. В тот период IV Оренбургский армейский корпус держал оборону «примерно около 100 верст уступом впереди общего фронта армии, прикрывая ст[аницу] Павловскую, где находились брошенные Южной армией армейские склады, часть коих была вывезена из означенного пункта средствами Корпуса, что увеличивало удаление Корпуса от армии. Ввиду вышеизложенного исполнение вышеуказанной директивы - пробиться с частями Корпуса к проводу Актюбинск - Орск, не представлялось возможным, так как указанный район был уже занят противником; а также ввиду невозможности соединиться с остальными частями Корпусов армии по причине занятия противником города Орска и труднопроходимости для войск в смысле отсутствия воды, продовольствия, фуража и населенных пунктов в районах к востоку и

90 А.В. Ганин. Черногорец на русской службе: генерал Бакич

юго- востоку от города Орска, по которым корпус должен был бы следовать»348. Надо сказать, что приказу Белова об отходе в Туркестан не подчинился ни один из четырех корпусных командиров. Более того, считая Белова военным преступником, командующий XI Яицким армейским корпусом Генерального штаба генерал-майор Н.А. Галкин и начальник 21-й дивизии того же корпуса генерал-майор К.Я. Гоппер собирались его арестовать349. Армия, и в первую очередь казачьи части, не хотели и даже боялись «идти в пески», в результате чего начались массовые сдачи в плен, приведшие к полному развалу Южной армии. По различным подсчетам, на фронте 1-й советской армии в сентябре 1919 года сдалось в плен от 30 до 57 тысяч человек350.