Части IV корпуса отступали на Каркаралинск, пытаясь максимально долго удержаться у Спасского завода. При подходе армии к Кар- каралинску стало известно, что 1 декабря красные овладели Семипалатинском, а 10 декабря взяли Барнаул, не оставив войскам Дутова шансов соединиться с основными силами белого Восточного

Голодный поход

97

фронта. Возможен был единственный путь дальнейшего отхода - в Семиречье, где действовали части Отдельной Семиреченской армии под командованием генерал-майора Б.В. Анненкова. 6 декабря приказом Бакича в Каркаралинск должны были быть отправлены все больные и излишние обозы, связь с некоторыми частями корпуса была потеряна. В арьергарде корпуса отходил атаман Захаров. 10 декабря Бакич прибыл в Каркаралинск, где части корпуса должны были сосредоточиваться для дальнейшего движения на Сергиополь, на присоединение к войскам атамана Анненкова. 13 декабря Каркаралинск был занят красными.

В период с 14 по 31 декабря войска корпуса в арьергарде армии отходили тремя колоннами к Сергиополю. Этот отрезок пути (550 верст от Каркаралинска до Сергиополя) был одним из наиболее тяжелых для отступающих: ко всем прежним бедам, преследовавшим армию, добавилось и то, что в свои права вступила зима с двадцати-тридца- тиградусными морозами. В условиях пустынной степной местности, продуваемой всеми ветрами, для голодных, истощенных многодневными переходами людей это было смертельно опасно. По свидетельству участника похода, «снега да бураны морозные, холод да голод… Пустыня безлюдная… Люди гибнут и лошади дохнут сотнями - от бескормицы валятся… Кто на ногах еще бредут кое-как с отшибленной памятью… Поголовный тиф всех видов увеличивает тяжесть похода: здоровые везут больных, пока сами не свалятся, спят в пустынной местности все вместе, прижавшись друг к другу, здоровые и больные… Отстающие погибают»381. По одной, достаточно резкой характеристике, многие взрослые мужчины - штатские участники похода из интеллигенции во время этого отступления психологически надламывались и вели себя значительно менее достойно, чем женщины. Как писал один из авторов, «самым нелепым, никудышным и смешным, убогим, а иногда и просто отвратительным элементом на протяжении всего пути и жизни в Китае был интеллигентный мужчина - горожанин»382.

Участник похода Генерального штаба полковник А.Ю. Лейбург вспоминал: «Две картины этого похода никогда не изгладятся из моей памяти: это картина страшной степной метели и ожесточения человека в борьбе за жизнь. Огромная снеговая туча обтянула все небо, и густая пелена задернула свет. Неожиданно настала ночь. Наступил ужасный степной буран, когда пустынный ветер разыгрался на

4-3217

98 А.В. Ганин. Черногорец на русской службе: генерал Бакич

просторе [и] взрыл снеговую беспредельность. Белый мрак, непроницаемый, как мрак самой темной ночи, окутал все. Снежный прах слепил глаза, занимал дыхание, все кругом ревело, свистало, выло и трепало со всех сторон. Двигаться вперед, да еще и без дороги, было невозможно. Все сгрудились вместе, стараясь укрыться за подводами. И все, эти люди, лошади и повозки, покрывалось густым снежным прахом»383.

Борясь за то, чтобы просто выжить, люди ожесточались. Второй эпизод, поразивший полковника Лейбурга, как ни прискорбно, был характерен для той катастрофической ситуации, в которой оказались остатки армии и многочисленные беженцы. Заняв покинутый жителями аул, «начальник Отдельной Туркестанской стрелковой бригады старый полковник Р. (командир какого-то саперного батальона в мирное время), войдя в одну из… зимовок и выгнав всех, увидел в ней лежащего офицера, женщину и ребенка. Офицер болен тифом, его жена ухаживает за ним. Когда полковник Р. узнает, что этот офицер не принадлежит к чинам его бригады, он приказывает им убираться из зимовки. И никто не возмутился, никого не тронуло беспомощное, и так много пережившими, положение женщины, ребенка и больного офицера. Им пришлось уехать на подводе дальше. Что с ними стало, остались ли в живых или погибли от мороза и голода в степи?»384.

Аулы, зимовки и пикеты с продовольствием и фуражом на пути отступления армии имелись, но далеко не в том количестве, какое требовалось для многотысячной людской массы385. Первоначально красная конница преследовала отступавших, но примерно на полпути соприкосновение с противником было потеряно. Новый год части корпуса встречали уже в районе Сергиополя. Во время похода в одной из стычек с противником погиб начальник 2-й Сызранской стрелковой дивизии генерал-майор В. А. Вишневский, оренбургские казаки также понесли тяжелую утрату - погиб известный оренбургский партизан полковник А.М. Булгаков386, армия потеряла и командира 33-го Оренбургского казачьего полка войскового старшину Савельева387. Данные о численности и потерях армии Дутова в ходе Голодного похода сильно различаются. По одним, вероятно завышенным данным, по приходе в Сергиополь было зарегистрировано 33 тысячи человек из 60 тысяч, отступивших с Южного Урала388. По другим данным, в армии Дутова было до 40 тысяч человек, из которых лишь 3 тысячи боеспособных389. Наиболее близким к действительности следует

В Семиречье. Атаман Анненков

99

считать третий вариант, согласно которому из 20-тысячной в районе Кокчетава армии до Сергиополя дошло около половины состава390. Наконец, о 12-14 тысячах человек, из которых было 1-2 тысячи боеспособных, писал еще один белый мемуарист391.

В СЕМИРЕЧЬЕ. АТАМАН АННЕНКОВ

29- летний талантливый организатор белых партизан полковник Б.В. Анненков еще в декабре 1918 года во главе своей Партизанской дивизии был направлен в Семиречье для борьбы с повстанцами Леп-синского и Копальского уездов (Черкасская оборона). Однако усмирение восстания затянулось почти на год, до октября 1919 года. Покинуть Семиречье и усилить в переломный период лета 1919 года своей дивизией белый Восточный фронт Анненков, несмотря на приказ Колчака, не захотел и продолжил бороться с восставшими семи- реченскими крестьянами. В октябре за победу над ними приказом Верховного Правителя и Верховного Главнокомандующего адмирала А.В. Колчака Анненков был награжден орденом Св. Георгия 4-й степени и чином генерал-майора. После ликвидации Черкасской обороны Анненков повел борьбу с частями Семиреченского фронта красных. Были взяты города Копал и Джаркент. В декабре 1919 года в Семиречье по приказу Колчака была образована Отдельная Семире- ченская армия, численностью 7200 штыков и сабель и 6 орудий. Не будет преувеличением сказать, что к началу 1920 года Анненков в Семиречье находился на положении местного князька, который, если это было в его интересах, подчинялся центральной власти, а, если нет, - действовал по собственному усмотрению. Явных соперников он старался устранять. В частности, арестовал и изгнал из Семиречья Войскового атамана Семиреченского казачьего войска Генерального штаба генерал-майора А.М. Ионова.

Приход в Семиречье истощенных, обескровленных дутовцев, 90% которых, по утверждению Бакича, были больны различными формами тифа392, был встречен сравнительно благополучно существовавшими анненковцами враждебно, были даже случаи вооруженных столкновений393. Позволю себе подробнее остановиться на этом малоизвестном и постыдном моменте в истории Белого движения.

Впоследствии, уже находясь в Китае, Бакич просил китайские власти разместить анненковцев отдельно от чинов его отряда (бывших

100 А.В. Ганин. Черногорец на русской службе: генерал Бакич

дутовцев). В апреле 1920 года он писал по этому поводу: «Имея же в виду ни чем не удержимый антагонизм между частями вверенного мне Отряда и частями Генерала Анненкова, порожденный допущенными последними насилиями и грабежами в минувших Декабре, Январе и Феврале месяцах по отношению к переносящим в это время эпидемию тифа чинам моего Отряда, я прошу разместить партизан394 в случае перехода их на территорию Китая не в лагере на р. Эмиль, а в другой местности, удаленной от моего лагеря не менее чем на 150 верст. Только при соблюдении этих моих предположений я могу ручаться за то, что не будет столкновений между моими солдатами и партизанами Генерала Анненкова, могущими (так в тексте.
– А.Г.) привести к очень нежелательным беспорядкам»395. В другом своем письме, адресованном генералам Н.С. Анисимову, А.Н. Вагину и Г.М. Семенову, Бакич отмечал, что «способ командования и порядки в партизанских частях Атамана Анненкова, где не соблюдались основные требования военной службы, отрицались законность и порядок, допускались невероятные бесчинства и грабежи, как по отношению к мирному населению деревень и станиц, а равно и по отношению к чинам моего отряда, вследствие болезни не могущих постоять за себя, вызвало озлобление против партизан Генерала Анненкова со стороны чинов моего Отряда. Памятуя, однако, общую цель - борьбу с большевиками, пришлось со многим мириться и принять совместное участие в боях по тракту Сергиополь- Урджарская…»396