Однако, несмотря на особую актуальность в глазах правителей ряда европейских стран, схема Духинского просуществовала недолго: она оказалась настолько несостоятельной в научном плане, что сравнительно быстро себя дискредитировала.

Тем не менее ее стержневая идея — идея «извечной» расщепленности восточного славянства ра будто бы чуждые и враждебные друг другу этносы и «цивилизации» — отнюдь не была отброшена. Уже через несколько лет после первых публикаций Духинского на той же основе искажения общерусского исторического процесса стали возникать новые «разработки» этой проблемы.

Зерна, заложенные в построениях Духинского, а потом Свентицкого, дали бурные всходы в трудах лидера украинских буржуазных националистов М. Грушевского, развернувшего свою научно-публицистическую деятельность на рубеже XIX–XX веков в Австро-Венгрии.

Настаивая на извечности раздельного существования украинского, белорусского и русского народов, Грушевский обрушился и на сам термин «Русь», по существу, доказывавший единство происхождения всех трех народностей. Так, накануне первой мировой войны Грушевский призвал к отказу от использования таких терминов, как «Украина — Русь», «Русь» применительно к историческому прошлому Среднего Поднепровья, считая их «предательскими», вредными для намеченного им разобщения восточнославянских народов и в связи с этим непригодными «как для современной жизни (Восточной Европы. — Авт.), так и для прежних ее фазисов».

После окончания первой мировой войны ту же концепцию «извечности» границ 1385–1772 годов стали усиленно разрабатывать некоторые историки буржуазной Польши — М. Лимановский, О. Галецкий, Г. Пашкевич и др. На протяжении 20-х и начала 30-х годов в буржуазной Польше работал ученик М. Грушевского — Д. Дорошенко, который с 1933 до 1945 года находился в фашистской Германии, где и перешел на службу к германскому фашизму.

В послевоенный период восточноевропейская история продолжала разрабатываться под тем же углом зрения «извечной» обособленности трех братских восточнославянских народов не только в ФРГ, но также в Англии, Франции, Италии, Канаде и прежде всего в США, куда переместился главный центр тенденциозного «изучения» восточноевропейского исторического процесса.

Послевоенные фальсификаторы истории восточного славянства пытаются изобразить чуть ли не всю тысячелетнюю историю восточноевропейских стран под углом зрения борьбы «европейской» и «азиатской» цивилизаций.

Реакционные историки вынуждены подкреплять свои надуманные концепции созданием заведомо ложных представлений о Древнерусском государстве, видя в нем не единый фундамент будущей истории всех ветвей восточного славянства, а эфемерное политическое образование, за которым не было будто бы ни солидной социально-экономической и политической базы, ни широкой моноэтнической основы и которое возникло лишь в результате вмешательства внешних сил: либо норманнов-воинов, либо греков-церковников.

Отрицая существование обширного Древнерусского государства, древнерусской народности, фальсификаторы истории стремятся при этом «логически» доказать, что закономерный процесс восстановления целостности Русской земли (процесс, хорошо известный и другим странам средневековой Европы), политика собирания русских земель вокруг одного центра (им оказалась, как известно, Москва), программа воссоединения украинского, белорусского и русского народов в едином восточнославянском централизованном государстве — все это лишь проявление «традиционного московско-азиатского империализма». Естественным для историков этого круга было и объявление всенародного акта воссоединения Украины с Россией в 1654 году «агрессией» Москвы.

В то же время наступательную политику римско-католической церкви, немецкого Ордена, феодальной Польши на восточнославянских землях в эпоху феодализма они трактуют как проявление «закономерного» процесса интеграции Европы.

История русских земель в XIII–XV веках, естественно, изучалась и в отечественной историографии. Для исследования этого периода много сделали видные русские историки XIX — начала XX века: Н. М. Карамзин, С. М. Соловьев, В. О. Ключевский, М. Ф. Владимирский-Буданов, М. К. Любавский, А. Е. Пресняков и другие. Правда, при всей значимости собранного ими фактического материала отдельные их положения и даже концепции были тенденциозны: в частности, некоторые историки переоценивали роль династического начала в истории Северо-Восточной Руси, многие из указанных исследователей не придавали должного значения происходившим в XV–XVII веках процессам формирования украинской и белорусской народностей.

Естественно, с иных позиций изучалась рассматриваемая эпоха истории восточнославянских земель в советское время. Продолжали исследовать данный период в 20-е годы М. К. Любавский, А. Е. Пресняков. Позднее много занимались его разработкой советские историки М. Н. Тихомиров, Л. В. Черепнин, Б. А. Рыбаков, И. И. Смирнов, А. Н. Насонов, В. Л. Янин, Б. Д. Греков, А. Ю. Якубовский, В. Т. Пашуто, М. Г. Сафаргалиев, Г. А. Федоров-Давыдов, В. Н. Каргалов, В. А. Кучкин, В. Л. Егоров и другие.

Труды этих исследователей значительно углубили наши представления об историческом развитии ведущих восточноевропейских государств в этот период, показали сложную роль Ордынской державы в тогдашних исторических судьбах стран Восточной Европы.

Авторы предлагаемой книги видели свою задачу в том, чтобы, используя труды многих своих предшественников, а также результаты собственных изысканий, создать научно-популярный очерк истории русских земель XIII–XV веков, в котором нашли бы место марксистское освещение основных проблем восточноевропейского исторического процесса в указанный период, а также критика попыток фальсификации этого процесса, которые предпринимались и предпринимаются враждебными нам идеологами буржуазного мира.