Такого вот, как сейчас, который устало сбрасывает с плеча перемотанную грязными бинтами винтовку с уродливо-толстым стволом и проводит по лбу рукой в перчатке с обрезанными пальцами. Поймав мой встревоженный взгляд, по-детски подмигивает мне. Дверь в кабинет распахивается и оттуда появляется Ивонн. Интересно, как ему удается поддерживать себя в таком виде? Гладко выбрит, мундир отутюжен, лишь лицо выдает напряжение и усталость - похудевшие осунувшееся лицо...

– -Молино не придет, - говорит Артур, - их встретили у шоссе М-10, там танки и...
– Артур жадно пьет воду из пластиковой бутылки.

– -Жаль, - голос Ива звучит спокойно.

Только тот, кто знает герцога достаточно хорошо, может уловить, что его голос меняет интонацию...

– -Командиров боевых групп ко мне!
– короткая команда заставляет зашевелиться людей, с пола поднимаются несколько фигур и бредут к тяжелой дубовой двери.

Артур пробирается к нам и целует мне руку. Теряюсь от удивления.

– -Как же я рад тебя видеть, Каролинка!
– говорит Артур, и добавляет, обращаясь к Элинке, - Привет, Принцесса, украду у тебя подругу ненадолго?

– -Кради...
– сонно соглашается Элинка.

– -Дай тулуп!
– бросает Артур куда-то мне за спину и тут же мне на плечи обрушивается теплая тяжесть, - Спасибо, Рон, вернем через полчаса.

– -Дарю, - весело говорит кто-то в ответ, тот самый Рон, наверное, - мы сейчас уходим, тулупчик уже ни к чему, хе-хе...

Мы выходим с Артуром в тесный стылый тамбур - здесь кисло пахнет сыростью и чем-то еще, поганым таким... Интересно, смерть имеет запах? Сверху еле-еле сочится свет... молочно белый... вязкий, как жирные сливки. Боже, что за дурацкие мысли приходят в голову? Если подняться по лестнице, то можно оказаться в разбитой галерее, где-то там я обронила свой жакетик... Когда бежала вместе с Микой, повинуясь воплю смутно знакомого бородача высунувшегося из какого-то подпола:

– -Растудыть вас рачком, экстремалы - бегом!!! Гниды минометы подтащили, млин! Бегоооом!!!

– -Просто так помолчим ни о чем?
– спрашивает Артур строчкой из какого-то полузабытого стихотворения и память отключается, оставляя меня в не менее страшной реальности.

– -Всё понятно, зачем же слова?
– отвечаю автоматически, такими же полузабытыми строчками.

Ой, а ведь это стихотворение мне Артур дарил! Да... Но это же был другой Арт, тот смешной мальчишка-очкарик моей реальности! Как все странно... глупо... страшно!

– -Аха...
– толи вздыхает, толи выдыхает Артур, щелкнув зажигалкой, он запаляет плошку прилепленную на одной из ступенек.

Яркий огонек делает тени гущи...

– -Все так плохо?
– спрашиваю Арта, прислоняясь спиной к стене, даже сквозь два слоя зимней одежды чувствую холод камня.

А может это тоже самовнушение. Точно! Я просто тоже стала ненормальной, свихнувшейся, как этот мир.

– -Ожидаемо...
– ухмыляясь, отзывается Артур.

Не сразу соображаю, о чем это он - свой вопрос забылся. Я просто гляжу ему в глаза, снизу вверх... У него странные глаза. Будто пылью припорошены, тусклые глаза человека, который мысленно уже перешел какую-то черту, сделав свой выбор. Да нет, выбора нас лишили... Осталась одна свобода идти куда-то, пока не настигнет конец. Он смотрит на меня и взгляд слегка теплеет. А, может, это всего лишь огонек плошки вспыхнул чуть сильнее, отходя от удара сквозняка... Сама не знаю как это получилось, но прижимаюсь к нему, утыкаюсь носом в провонявший гарью и еще какой-то дрянью холодный маскхалат, и глупо молчу... Да и не о чем нам говорить... Все действительно понятно. А те вопросы, что я могу сейчас придумать, я лучше придумаю потом... Может не будет так больно, может быть удастся убедить себя, что этот парень мне никто и те, в зале, тоже никто... И Урри, тот, кто дал мне время сжечь карту, давным-давно, в подбитом вездеходике... Тоже был никем...

– -Не плачь, - шепчет Артур, - этот парень, шпион, обещал вытащить вас с Элинкой...

– -Да...
– эхом отзываюсь я, просто чтобы не молчать.

– -Я не слишком ему доверяю, но особого выбора нет, - холодный шершавый палец, ласково снимает слезу с моего носа.

Артур отстраняется. Поправляет одежду что ли? Слезы мешают разглядеть, чем он занят, и я пытаюсь смахнуть мутную пелену тыльной стороной вязаной перчатки. Потом стаскиваю перчатку - не хватало грязь в глаза занести... Как ребенок тру кулачком глаза, размазывая слезы по щекам... И ведь никаких истерик, это просто слезы боли...

"Бывает. Успокаивайся, дура!" - уговариваю себя.

– -Это тебе...
– Артур опускает мне на ладонь маленькое серебряное колечко на цепочке - змейка, кусающая свой хвост.

Непонимающе смотрю в ладошку: толстая стальная цепочка, тусклая пластинка офицерского жетона и это колечко - тоненькое, детское, хорошо, если налезет на мой мизинец. Гляжу в глаза Артура, сама не знаю, что мне нужно увидеть сквозь пыль усталости и боли.

Мой взгляд Артур принимает за вопрос. Он грустно улыбается:

– -Ну да. Ты не помнишь, конечно... Это твой подарок. Нам было лет по десять... кажется. Мой талисман. Хороший талисман, мне всегда помогал. Даже сегодня вот снова... Вернулся... Возьми на память. Пусть теперь тебе поможет. Мне больше не нужно, а тебе... Пусть поможет.

"Почему не нужно?!!!" - истерично кричит сжимающееся сердце. А разум, который уже давно просчитал все, подтверждает: "все правильно..." Для тех, кто остается - нет шансов. Совсем нет.

В горле стоит шершавый комок, я зачем-то стараюсь не заплакать опять, и все крепче сжимаю в кулачке серебряную змейку.