– Да я хотела! И хочу! Это единственное, что меня удерживает принимать на совете сторону людей. Те чувства, что способна испытать эта девочка, все еще дают им право на существование, - ее взгляд, вдруг, стал напряженным. Произнося все это, богиня, казалось, что-то тщательно обдумывает, лихорадочно прокручивая в голове происходящие события.
– Но ты прекрасно знаешь, что в любой момент мы можем потерять ее.

– Я не думаю, что для тебя это будет большой потерей, – задумчиво произнес он, – Она не первая твоя игрушка. Ты же умеешь вселять любовь.
– он весело подмигнул ей, - Вспомни что ты сотворила с несчастной Галатеей. Бедняжка, она была прекрасна в мраморе. Но ради того, чтобы доказать совету, что даже самое холодное сердце, такое как сердце Пигмалиона, способно любить, ты оживила ее. Так что же мешает тебе проделать это снова? – Окинув ее выразительным взглядом, он приблизился к богине и попытался обнять ее. Но Афродита отклонила этот порыв, слегка отстранившись в сторону.

– Я уже раз ее теряла, – чуть слышно прошептала она.

– Теряла?
– Удивленно переспросил Гермес.
– Я слышал, ты сама отпустила ее.

Сильный всплеск воспоминаний, охватил душу Афродиты. Она вновь ощутила ту дистанцию, что разделяла сейчас ее и Гермеса. Как объяснить этому напыщенному полубогу - ее избраннику, как внушить, что значит не переданная любовь матери к ее созданию, безответное чувство, что переполняет любящее сердце, жаждущее излить его и не находящее понимания. Он всего лишь мужчина - самец. Он никогда не испытывал ничего подобного. Он не поймет. Афродита отвела от Гермеса полные боли и отчаяния глаза.

– Когда доведенное до отчаяния, хрупкое человеческое существо молит о пощаде, волей не волей приходится отпускать, - грустно произнесла она.
– И потом, знаешь, нелегко найти интересную игрушку. Но еще тяжелее ее терять, – вздохнула она. Помолчав мгновение она вдруг резко вскинула голову. Вьющиеся пряди ее золотых волос, взбунтовавшись взметнулись ввысь и тут же плавно опустились на правильные изгибы оголенных плеч.
– Но ты прав, этот мальчик не даст ей уйти, - Афродита вдруг улыбнулась. Полное надежды и желания чувство вдруг освятило ее лицо.

Гермес тотчас поймал ее взгляд.

Взгляд богини любви. Сильный, слегка надменный, но полный ласки и сладостной истомы одновременно. Взгляд, что способен обжигать, доводить до исступления, пленять и заставить, позабыв обо всем на свете, полсти за ним на край вселенной. Она не собиралась сдаваться. Она испытывала его. Весь этот разговор – это была всего лишь уловка чтобы проверить его силы. И вот отдача. Теперь он понимал - он на верном пути. Сколько бессонных ночей он провел в ожидании этого взгляда. И вот, наконец, Гермес был польщен. Он заинтересовал богиню любви. Что может быть большей наградой?

Рано утром, как обычно, на мосту Реальто творилось оживление. Город уже проснулся и, радуясь наступлению нового дня, шумом и гомоном встречал приехавших посетить его туристов. Неутомимые торговцы, весело приветствуя ранних покупателей, аккуратно вывешивали на витринах красочные товары. Расторопные бармены у распахнутых дверей забегаловок, откуда до прохожих доносился завораживающий запах ванильной выпечки, активно зазывали к себе народ на чашку кофе. Плеск искрившейся под солнечным светом воды с каналов неминуемо навевал мысль о том, что опустевшая за ночь их серо-голубая гладь очень скоро заполнится, превратившись из пустынной в шумную и многолюдную трассу. Быстро мелькающие из одного конца в другой лодочки, словно саранча, резво застрекочут моторами, а вальяжно проплывающие мимо гондолы, словно затерявшиеся во времени богемные дамы разнаряженные в бархат и золото, важно продефилируют под оживленный лепет управляющих ими гондольеров .

Наслаждаясь свежестью наступившего дня, Лючия, по своему обыкновению, вышла из дома, чтобы совершить ежедневную прогулку, вооружиться на день свежей газетой и ощутить чем дышит ее родной город. Не торопясь, она прошла вдоль разноцветных киосков с сувенирами, мимо разодетых в карнавальные костюмы пластиковых манекенов, любуясь игрой набегающих на прибрежный камень морских барашков и озорным весельем отражавшихся в них ярких солнечных зайчиков. Пройдя Реальто, Лючия, как обычно, свернула в небольшую узкую улочку, невзрачную для взгляда простого туриста. Пройдя по вымощенной камнем дорожке до первого перекрестка и остановившись на углу с вывеской «Кафетерия Ад Анголо», она не торопясь открыла входную дверь и зашла внутрь. Мелодично прозвучал откликнувшийся на нового посетителя дверной колокольчик.

– Добрый день, синьора! Как поживаете?
– улыбаясь, привычно откликнулся молодой человек, стоявший за барной стойкой. Хорошо отработанными движениями он вытирал стоявшие перед ним бокалы.
– Капучино, как обычно?
– весело выпалил он и, отложив полотенце в сторону, тут же переключился на громоздкую кофеварку мирно дремавшую до сего момента тут же в углу на стойке.

– Капучино, сынок, - ласково улыбнулась Лючия и, пройдя в глубь небольшой залы, уставленной круглыми столиками и прилегавшими к ним плетеными креслами с мягкими подушечками поверх, удобно устроилась в одном из них, рядом с затемненным окном с видом на канал. На столике перед собой, как всегда, она обнаружила свежую газету, заботливо приготовленную для нее хозяином заведения.

Открыв ее на странице главных новостей города, Лючия принялась читать, неторопливо пробегая глазами по строгому печатному шрифту. То и дело отрываясь, она словно мимоходом поглядывала в окно на проносившиеся мимо моторные лодки.

– Ваш капучино, синьора, - произнес бармен, аккуратно выгружая с принесенного им подноса кружку с горячим напитком, сахарницу и вазочку с песочным печеньем.

Услышав привычную фразу, синьора оторвала взгляд от газеты.

– Спасибо, милый!
– отозвалась она. И, вдруг, поймала себя на мысли, что как это не показалось бы странным, но помимо привычных фраз бармена, за это утро она ожидала услышать нечто большее. Что-то должно произойти сегодня. Что-то отличное от остальных похожих друг на друга, полных однородной рутины дней. Какая-то, недавно закравшаяся в ее сознание, мысль не давала ей покоя. Словно скрежет маленького мышонка в подполье, постоянно напоминала о своем существовании. Но что именно? Лючия никак не могла понять. «Эх, старость - не радость», - подумала она, - «а ведь всего лишь семьдесят стукнуло». Она знала, что должна сосредоточиться, должна выделить время и хорошенько обдумать все, что произошло за последние дни. Ведь эта мысль появилась совсем недавно. Она должна быть связана с кем-то, кто недавно встречался с ней, или с чем-то, что она, возможно, услышала, пусть даже мимолетом.