— Убирайся, негодяй! — крикнул я.— И имей в виду, что если ты еще раз повторишь со мной такой же номер, я попросту сверну тебе шею.

— Как вы разговариваете в соборе! — искренне возмутился Торчи.— Не забывайте, что вы находитесь в храме божьем!

Я погрозил ему кулаком, и он тотчас исчез в темноте.

— Вот это ловко! — восхищенно воскликнула женщина.— Но как ему удалось?

Я рассмеялся:

—- О, для него это детские игрушки. Венцом же его воровской ловкости был трюк, когда он на улице стянул у одной женщины пояс с резинками для чулок. Она же заметила пропажу только тогда, когда начали спадать чулки. Этот пояс и сейчас висит у него над кроватью.

Боже!

— Торчи — величайший художник своего дела, но, к сожалению, он здесь не один. Этот собор буквально кишит карманниками, которые довольно неплохо зарабатывают, пользуясь доверчивостью туристов. К счастью, мне известно большинство из них и они не трогают моих клиентов. Вероятно, Торчи соблазнился бриллиантовой брошью.

— О, мне, конечно, не следовало бы прикалывать ее.— Она в нерешительности посмотрела на едва освещенную лестницу, идущую вниз.— Можно мне взять вас под руку? — спросила она.— Ступеньки здесь слишком крутые.

— О, конечно, я как раз хотел вам это предложить.

Она слегка оперлась на мою руку, и мы начали спускаться. На полпути она споткнулась и чуть не упала, но я успел ее поддержать и невольно притянул к себе, чтобы она не упала.

— А все эти высокие каблуки,— сказала она.

Я ощутил ее грудь у своего плеча и взглянул на женщину. Ее глаза светились в полутьме, как у кошки. Склонившись и не думая о последствиях, я поцеловал ее в губы. Она совершенно неожиданно слегка прижалась ко мне, и так мы стояли некоторое время, затем она отстранилась.

— Этого не следовало бы делать, — сказала она, поднимая на меня глаза.

— Да,— согласился я и прижал ее к себе крепче.

Я поцеловал ее еще раз, и она ответила на мой поцелуй.

— Не надо, прошу вас, — жалобным голосом сказала она.

Вздохнув, я отпустил ее,

— Прошу прощения, — сказал я,- - мне действительно очень жаль, но это произошло против моей воли. Не знаю, что на меня нашло.

— Только не говорите, что вам жаль. Мне так это понравилось. Но не лучше ли будет нам выбраться из этого мрачного места?

После тишины и покоя собора пас ослепи л яркий солнечный свет на площади, а оживленное движение множества сновавших взад и вперед машин и .людей просто оглушило пас.

С минуту мы постояли на ступеньках собора, щурясь на ярком солнце. Толпа обтекала нас со всех сторон, но мы чувствовали, что мы наедине друг с другом.

— Вы, видимо, не заметили, как я сунула вам в карман тысячу лир? — сказала женщина. Еще немного практики, и я смогу быть такой же ловкой, как синьор Торчи.

— Но я ведь их еще и не заработал,— возразил я.— Я не могу принять от вас эти деньги.

— Замолчите, пожалуйста. Я терпеть не могу разговоров о деньгах.

— Тогда позвольте мне, по крайней мере, проводить вас на крышу. Там вы сможете осмотреть статую с высоты.

— О нет. С меня хватит и собора. Пойдемте лучше куда-нибудь и поедим. Мне хочется с вами поговорить.

С этими словами женщина открыла сумочку и вытащила черные очки. Она надела их, и ее глаза исчезли за темными стеклами. Я с удивлением отметил, что при этом ее лицо потеряло всю выразительность. Как оказалось, только глаза и были единственным, что жило в нем.

— Что вы сказали? — несколько озадаченный, спросил я.

— Вы что, всегда так тупы? Разве и вам не хочется поболтать со мной? Ну, куда же мы пойдем?

Я не знал, что придумать. Мне и в голову не приходило, что она говорит серьезно.

Можно пойти в «Сантернаро» или, если попроще, то в «Савинни».

— Меня бы больше устроила какая-нибудь траттория,-- сказала женщина, к моему великому удивлению.

— Вы и вправду хотите в кабачок?

— Да, лучше всего туда, где вы обычно обедаете.

Я отвел ее к Пьерро, в кабачок неподалеку от собора,

Пьерро вышел из-за стойки, чтобы обслужить нас. Это был небольшого роста человек, с довольно солидным брюшком и узким лицом, почти полностью скрытым за густой черной бородой. Подойдя к столику, он оглядел мою спутницу, и в его глазах вспыхнуло удивление, смешанное с восхищением.

— Синьора, синьор, сказал он,— какая радость видеть вас у себя. Что прикажете вам принести?

Женщина сняла очки, и в красноватом свете настольной лампы ее глаза сверкнули рубиновым светом.