Барков вспотел. Он больше не смотрел на них, боясь вызвать то странное притяжение, когда человек мгновенно оглядывается, почувствовав затылком устремленный на него тяжелый взгляд.

Черень посмотрел на часы и что-то сказал Варнавину.

«Поезд, — вспомнил Барков, — запаздывающий на час поезд!»

Теперь все зависело только от него. До поезда оставалось минут тридцать, и до этого времени Тамулис все равно не успеет.

Барков обошел здание и по пожарной лестнице поднялся к окну. Заведующая клубом вывела из зала злостного курильщика и читала ему нотацию в коридоре. Волчара и Черень спокойно стояли у дверей.

А в это время Алька уже свернул с шоссе и бежал по узкой, едва заметной тропинке, но не к Бусыгину, а к Ридину, удлиняя вдвое и без того дальнюю дорогу.

Барков снова вернулся на крыльцо. Здесь стояли двое парней, пришедших с Волчарой и Черенем.

«Надо спешить, надо действовать!»

Минутная стрелка, казалось, летела по циферблату часов.

Он поманил к себе заведующую клубом.

— Я вас давно знаю, — улыбаясь, сказала она, — я учусь в педучилище, вы дружите с Галей…

— Правильно! — перебил он. — Посмотрите на тех двух мужчин! Заманите их в свой кабинет! Во что бы то ни стало! Попросите их передвинуть денежный ящик! Им не отказаться от этого!

— Но у меня нет денежного ящика!

— Неважно… Пусть только зайдут! Быстрее!

Отойдя в сторону, он переложил ПМ в боковой карман пиджака и загнал патрон в патронник: теперь ему достаточно было опустить большим пальцем предохранитель, чтобы сделать подряд восемь выстрелов. Это было крайней мерой. Потом Барков оглянулся: Волчара и Черень спускались по лестнице. За ними странно семенила заведующая.

Они свернули в двух шагах от него в кабинет.

«Пора!» — ударило сердце.

Барков вытер платком правую руку, сунул ее в карман и распахнул дверь в кабинет. Заведующая стояла за столом, дергая запертый выдвижной ящик. Впереди у окна, прислонившись к стене, стоял Волчара, а у стола — Черень, удивленно смотревший на Баркова.

То, что они стояли не у самой двери, было чистой удачей, потому что он забыл подумать об этом.

— Я из уголовного розыска. Не двигаться. — Он сказал это не очень громко, но твердо, не голосом — всем своим существом, так, как учил его Егоров, так, чтобы и Волчара и Черень поняли, что он из тех, кто скорее умрет, чем струсит, а если и умрет, то перед смертью все равно вцепится им в руки, в горло, в одежду и будет держать самой последней, самой страшной хваткой, пока не прибудут свои.

Не вынимая руку из кармана, он щелкнул предохранителем. Если бы в этот момент они бросились вперед, он выстрелил бы прямо через карман.

— Ни с места, — сказал еще Барков, — стрелять буду сразу.

Он не спускал с них глаз, не чувствуя больше ни растерянности, ни тревоги, а только свою большую правоту, которая позволяла ему так поступать с ними. И еще вспомнил он дом в Смежном переулке и те бурые пятна на асфальте, которые по неписаной традиции называют в протоколах «похожими на кровь».

— Варнавин, повернитесь к стене! Руками одежды не касаться! Ну! А вы, — он обратился к заведующей, хотя голос его и тон не изменились и на заведующую он не смотрел, — вернетесь в зал. Если их друзья спросят вас, скажите, что они вышли из клуба. Танцы закончите пораньше. А сейчас потушите здесь свет и закройте нас снаружи на ключ. Не проходите между нами, идите позади меня. Все! Гасите свет!

Щелкнул выключатель. Завклубом еще долго возилась в коридоре с замком, слышно было, как она дважды роняла ключ, потом дернула ручку двери. Дверь была заперта.

Барков держал на прицеле Череня. Варнавин стоял от него дальше, сбоку от окна.

Прошло несколько минут. Волчара пошевелился: в комнату проникал свет уличного фонаря, и все было видно. Барков отступил назад, в темноту.

— Я предупредил, что стрелять буду сразу!

Тот что-то пробормотал, выругался.

«Попалась бы Альке машина… Какая-нибудь машина навстречу… Машина… Машина…»

Наверху зазвучал марш, и на лестнице послышались смех, громкие голоса, топот ног. Танцы закончились. Очень скоро все стихло.

Потянулись минуты молчания. Сколько их прошло? Две? Сто?

Внезапно у клуба раздался свист.

— Черень! — позвал кто-то. — Э-э-эй!

Где-то очень далеко чуть слышно крикнул паровоз.

— Закурить можно будет, начальник? — спросил Черень.

Барков перевел на него взгляд.

— Нет!

И в этот самый момент Волчара, нащупавший на подоконнике кусок железа, служивший кому-то вместо молотка, бросился на Баркова. Герман выстрелил почти в упор. В раме вылетели стекла. Черень успел схватить Баркова за руку.