Шрифт:
Танцовщица закружилась в такт выбиваемому бубнами ритму. Золотые браслеты на запястьях и лодыжках ее зазвенели, перекликаясь с цимбалами. Девушка изогнулась, и подол ее длинной светло-голубой столы взметнул с земли пыль.
– Ах! – всплеснув руками, Зорба развязала стягивающий столу пояс, тоненький, из расшитого золотыми нитками шелка…
– Я найду себе другого возлюбленного! – томно пропела она. – Красивого, как цветущий бутон, златовласого рыцаря, благородного в мечтаньях и в деле!
Повернувшись, она неожиданно резко швырнула пояс… Лешке! Тот вздрогнул… Поймал.
– Молодец! – нагнувшись, радостно шепнул ему Феодор. – Я вижу, ты Зорбе понравился!
Юноша смущенно усмехнулся.
А танец и песнь между тем продолжались. Все быстрее выбивали ритм бубны, и цимбалы откликались серебряным звоном, и томительно-нежно ворковала сладкозвучная цитра.
Уходи, уходи! —Зорба извивалась в танце, и лишенная пояса стола вилась вслед за ней, словно крылья гигантской птицы.
О, где же ты, златокудрый рыцарь?Танцовщица подобрала подол, так, что стали видны стройные загорелые ноги, обутые в изящные сандалии из золоченых ремней.
Может, сгинул ты на Косовом поле?Зорба неожиданно застыла, и музыка стихла, лишь песня звучала надрывом:
Может, кости твои лежат у Никеи? Их ласкает лишь ветер… Да песнь одинокой девы…Девушка присела, скрючилась. Тревожно забили бубны… тихо… а потом – все громче.
О, восстань же, восстань, смелый рыцарь! Подари же любовь своей деве!Танцовщица резко подпрыгнула, пробежала под звон цимбал кругом, и, сбросив столу, обнаженная закрутилась, выхватив у музыканта бубен.
Народ восторженно ахнул и зааплодировал!
А Зорба кружилась, тонкобедрая, стройная, с небольшой, но изящной грудью. Наверное, немного худая – когда нагибалась, видна была каждая косточка позвоночника… Наверняка турки сочли бы ее дурнушкой – их идеал – красота пышных женщин. Но окружающие, похоже, так не считали…
– Зор-ба! Зор-ба! – в такт ритму скандировали они, и танцовщица, ничуть не смущаясь своей наготы, продолжала танец.
– Зор-ба! Зор-ба!
Лешка тоже рукоплескал вместе со всеми.
– Зор-ба!
Оно исчезла столь же внезапно, как и появилась. Вот только что была – и нету! Лишь на миг дернулось пламя светильников… И все! И тишина… Лишь в последний раз, словно умирая, ударил бубен.
– Еще, Зор-ба! Еще! – закричали посетители таверны.
Меж ними побежал мальчишка со снятой шапкой – собирать деньги за танец. Бросали щедро.
– Хорошо плясала, – улыбнулся Лешка. – И пела – тоже ничего себе. Конечно, не Тарья Турунен, но и не фабрика звезд. И песня такая… я бы сказал – политическая. Эх, жаль, денег мало…
Новые Лешкины знакомые переглянулись и засмеялись.
Собирающий деньги мальчишка поблагодарил поклоном и с улыбкой наклонился к юноше:
– Кажется, моя госпожа забыла у вас пояс…
Лешка встрепенулся:
– Да, вот он!
– Вы можете отнести? Или лучше мне?
Что?! Что он такое говорит?! Неужели?!
Алексей резко вскочил:
– Нет! Я! Сам! Отнесу! Скажи только – куда?
– Я вас провожу, господин.
Юноша чувствовал, как яростно забилось сердце. И слышал, как засмеялись за столиком Филимон и Феодор…
Идти долго не пришлось – вслед за мальчишкой Алексей юркнул в темноту и, обойдя таверну сзади, прошел сквозь открывшуюся в каменной ограде дверцу, маленькую, обитую ярко начищенными медными полосами, блестевшими в свете луны и звезд.
– Сюда, господин, – негромко позвал провожатый. – Во-он по той лестнице!
Едва угадываемая в полутьме приставная лестницу вела на крытую галерею. Взобравшись, Лешка резко обернулся, почувствовав позади какое-то легкое движение. Ага – это провожатый парнишка убрал лестницу. Ну, и черт с ним! В крайнем случае, всегда можно спрыгнуть…
– Ты здесь, мой юный почитатель? – неожиданно спросили из темноты.
– Здесь, – повернувшись, негромко отозвался юноша.
– Так что же ты там стоишь? Заходи!
– Я бы и рад. Но – куда?
В ответ лишь засмеялись. Лешка вдруг ощутил прикосновение – кто-то взял его за руку.