– Это клички.

– Я так и подумал… А вот здесь… Юкка Неваляйнен – ударник… Что еще за ударник?

– По праздникам бьет в барабаны на Амастридском форуме.

– А… ну, тогда мы его скоро поймаем! С вашей помощью, господин… Я ведь так и не знаю вашего имени?

– Меня зовут… Таркан-бей. Можете для благозвучия прибавлять – эфенди.

– Господи! Так вы и в самом деле не из простых?

Лешка ухмыльнулся и приосанился:

– Второй день вам это втолковываю, уважаемый господин Филимон! Или… это не ваше имя?

– Да нет, меня и в самом деле так зовут – Филимон Гротас.

– Ох! – Юноша потрогал распухший нос. – Что ж вы меня так избили, господин Филимон?

– Это не я. – Следователь замахал руками.

– Не вы, так ваши люди.

– Не в меру переусердствовали… Не поверю, что и у вас такого не бывает!

– Бывает, – согласно кивнул Лешка. – От усердия такого наворотят – год потом расхлебываешь. Услужливый дурак хуже врага!

– Это вы верно заметили, уважаемый Таракан-бей.

Лешка засмеялся: ну, надо же, обозвал – Таракан! Впрочем, черт с ним…

– У вас очень большой список, – похвалил Филимон. – Каждого упомянутого придется тщательно проверять.

– Проверяйте. – Лешка равнодушно пожал плечами. – На то вы и следователь!

– Проверим… – Господин Гротас поднялся. – Желаю хорошо отдохнуть… Я загляну вечером. Может быть, в шахматишки сыграем?

– Лучше бы в домино, – усмехнулся узник.

Впрочем, следователь его уже не слышал – ушел, довольно потирая руки. Не успели его шаги затихнуть, как снова лязгнул засов – пришел рыжий Феодор, принес еду. Поставил на стол с поклоном:

– Кушайте, уважаемый эфенди! И это… прошу прощения за всех нас.

– Ничего-ничего, – покровительственно улыбнулся Лешка. – Бывает… Присаживайтесь, хлебнем вина.

– Я бы с удовольствием. – Феодор воровато оглянулся на дверь и понизил голос: – Да опасаюсь тюремщиков. Мало ли – не так поймут.

– А… так вы не тюремщик!

– Нет… Просто мы с господином Гротасом работаем с вами.

– Ясно. – Узник кивнул. – С Филимоном, значит… Он неплохой человек, этот Филимон Гротас, только… мне почему-то кажется – не особо счастливый.

– Будешь тут счастливым, когда три дочки на выданье. А жалованье-то наше, увы… – Тут Феодор осекся и замолчал.

– Знаю, знаю, каково ваше жалованье, – презрительно махнул юноша. – Тоже мне – тайна!

«Значит, с приданым у господина следователя негусто, – пробормотал он, когда Феодор вышел. – Угу…»

Подкрепившись и выпив вина, разлегся на ложе. На распухших от вчерашних ударов губах юноши играла улыбка – он представлял, каково сейчас приходится Филимону – по сути, мелкой чиновной сошке. Еще бы – в числе вымышленных шпионских имен Лешка указал и вполне реальные – нет, не шпионские, а принадлежащие вполне реальным людям – весьма и весьма влиятельным. Никифор Макрит и Герасим Барлак – старые недруги из числа золотой молодежи – те, что таскались за Ксанфией. Кроме них в список угодил и некий Скидар Камилос, попечитель детского приюта Олинф, поставщик мальчиков для утех богатых извращенцев, так и оставшийся без наказания во время деятельности Лешки на посту младшего тавуллярия. Ну, пусть теперь попрыгает… Хотя… Не так-то легко будет его зацепить – покровители имеются знатные.

Филимон явился вечером, как и обещал. Шедший за ним надсмотрщик тащил шахматы и светильник.

– Ну и дел вы нам задали на сегодня, уважаемый Таракан-бей, – расставляя фигуры, покачал головой следователь. – Почти никого из ваших людей мы не нашли…

Лешка ухмыльнулся:

– А что же вы думали? Они будут сидеть и вас дожидаться? Наверняка старик Леонидас уже всех предупредил. Вы ж его упустили?

– Увы, – развел руками господин Гротас. – Не хватает, знаете ли, работников, да и те, что есть… Знаете, эфенди, мне иногда хочется, чтоб их и не было!

– Ну, кто же будет работать на таком жалованье?

– Ваш ход, эфенди!

Лешка играл рассеянно, к вящему удовольствию партнера, теряя фигуру за фигурой. Уж, конечно, вовсе не шахматы его сейчас беспокоили. Шпионы… Точнее сказать – псевдошпионы. Из всех вымышленных имен, имелись три настоящие – и вот тут-то люди Филимона Гротаса должны были побегать. Юноше не терпелось узнать хоть что-нибудь о своих врагах – Никифоре и Герасиме – однако он ничем не выдал своего нетерпения… Кроме как некоторой рассеянностью, вполне объяснимой.

Вообще-то, следователь производил впечатление вполне словоохотливого человека. Неужели не расскажет? Нет, должен, должен…

– Вам шах! – потерев руки, радостно сообщил Филимон.

– Ну, надо же! – Лешка почесал затылок, двигая слона под удар вражеского коня.

– И – мат! – засмеялся следователь. – Партия! Еще одну?

– Уж, конечно.

– Теперь ваша очередь играть черными.

Узник проиграл и эту партию, и следующую, а четвертую каким-то чудом свел вничью. И все ждал, ждал, время от времени, бросая настороженные взгляды на следователя.