Вскоре один мерзавец, которому я понравилась, послал за мной своих головорезов. Я отказалась отправиться к нему, причем в довольно резкой форме, это было серьезной ошибкой. Ситуация складывалась для меня ужасно, и тогда я случайно столкнулась с Акмедом и Грунтором. Они защитили меня и помогли ускользнуть от преследователей, —они и сами были в бегах, — и мы вместе выбрались из Истона и пошли к Сагии. Ты знаешь о ней?

Эши задумался.

— Да, Дуб Глубоких Корней. Близнец Великого Белого Дерева.

— Верно. Ось Земли проходит вдоль Корня. Мы спустились на Корень Сагии — я до сих пор не до конца понимаю, как нам это удалось, — и начали бесконечное путешествие по Корню. Именно там мы изменились, вобрав в себя могущество Земли, Огня и Времени. Мы прошли сквозь стену пламени, которая находится в самом центре Земли. У меня создалось впечатление, что мы погибли в пламени, но песня наших сущностей продолжала звучать, и после того, как наши тела сгорели, мы родились вновь. Все старые шрамы и следы ран исчезли. — Эши нежно провел большим пальцем по ее запястью, где когда-то был шрам, который он так хорошо запомнил. — Мы стали новыми, вот почему твое чутье дракона восприняло меня как девственницу.

— Вовсе нет. Я ведь уже объяснил тебе, в чем тут причина.

Она поцеловала Эши в щеку, выскользнула из его объятий и устроилась рядом на диване.

— Нам казалось, что путешествие никогда не закончится. Должно быть, оно продолжалось несколько столетий, — когда мы вышли наружу, все, кого мы знали, давно исчезли, они погибли вместе с Островом. На самом деле все, кого я любила, умерли намного раньше. Уж не знаю, сколько сменилось поколений, прежде чем Гвиллиам повел свой народ искать новые земли, но мы ушли до того, как он появился на свет, а оказались здесь через много лет после окончания войны. Энвин сказала тебе правду. Эши с горечью рассмеялся, не отводя взгляда от огня.

— Во всяком случае, технически. Но, Эмили, Энвин знала всюправду. Ей было известно, что ты покинула Серендаир и находишься внутри Корня. Она решила сохранить твое существование в тайне, Энвин сказала, что ты так и не появилась в нашем мире и не приплыла ни на одном из кораблей, покинувших Остров. Мне казалось, что я умер, Ариа. А она молча стояла и смотрела, как я страдаю. Моя бабушка, родная бабушка! Неужели мое счастье, мой разум, оказавшийся на грани безумия, для нее пустой звук?

Он посмотрел на Рапсодию. Сочувствие в ее глазах согрело его душу и подарило утешение.

— Боюсь, что да, Сэм, мне очень жаль. — Она легко коснулась его лица. — Как ты думаешь, почему она так поступила?

— Власть. Ей нужна была власть надо мной. Они все такие: Энвин, мой отец… Теперь ты понимаешь, почему мне плевать на свою родню? Почему я готов повернуться к ним спиной и вернуть тебе воспоминания? Ты единственная действительно тревожишься обо мне, несмотря на мое выдающееся происхождение, единственный человек, который по-настоящему меня любит; им я ничего не должен. Однако они всякий раз получают пшеницу, а я — солому.

Рапсодия рассмеялась и положила голову ему на плечо, а он покрепче прижал ее к себе.

—Какой забавный образ. И кто из нас вырос на ферме? Пшеница хороша только в тех случаях, когда тебе нужна пища, Сэм. А солома может пригодиться, когда потребуется удобная постель. В постели мы проводим больше времени, чем за столом. — В ее глазах появились задорные искорки, и они рассмеялись. — А еще из соломы получается отличный костер. Не стоит недооценивать солому, Сэм. Наша очередь получать хлеб еще наступит.

Эши вздохнул и погладил ее волосы. Они долго сидели рядом и смотрели в огонь, а пламя меняло форму и цвет, извиваясь в бесконечном танце. Наконец Эши сказал:

— Я хочу тебя кое о чем спросить.

— Хорошо, я тоже.

— Ты первая.

— Нет, ты.

— Ладно, — сказал он, наслаждаясь их маленьким спором. — Почему ты стала называть себя Рапсодией?

Она рассмеялась:

— Нана решила, что у меня неинтересное имя, не подходящее для нашей работы.

— Эмили красивое имя.

— «Эмили» — это сокращение от моего настоящего имени, точнее прозвище.

На лице Эши появился интерес.

— Правда? Я не знал. А настоящее имя?

Рапсодия покраснела и отвернулась, однако ее глаза продолжали улыбаться.

— Ну, давай, — уговаривал он, поймав ее за талию, когда она попыталась ускользнуть. — Ты собираешься стать моей женой, я должен знать твое настоящее имя. Боги, тебе известны все варианты моего имени.