– Ладно, излагай. – Я также перешел на русскую мову.

Сумела заинтриговать.

– Если ты помнишь, то ты мой должник дважды, – выпалила литовка. – Первый твой долг я реализовала ночью. А второй твой долг покроется тем, что ты не будешь препятствовать тому, что я от вас уйду.

– Куда уйдешь? – Нет, это просто пыльным мешком по голове!

– В Палангу. Я не хочу в Одессу. Пока ты валялся тут без сознания, я не удержалась и съездила на экскурсию в литовский анклав и там поняла, что хочу жить среди звуков родной речи. Тем более что по вечерам они там поют политовски на набережной, хором, очень тихо и красиво, а мне этого, как оказалось, так не хватало все эти годы. Я больше не хочу быть эмигранткой. Я хочу жить среди СВОЕГО народа. Прости меня, но я тебя не бросаю, а оставляю на Наташу, которая будет тебе очень хорошей женой, поверь. Когда ты с ней, я спокойна за тебя, милый.

– Что ты будешь там делать?

– Шпроты коптить, – и улыбнулась мне очень мило; если бы я ее не знал, то сказал бы – наивно.

– Значит, ты всетаки шпротная, – усмехнулся я, припомнив гаремные баталии трехнедельной давности.

– Выходит так, что шпротная, – засмеялась девушка в голос, – только уже не млять, а порядочная женщина, бизнесвумен, входящая в сливки местного истеблишмента по статусу владелицы стекольного завода. Надо будет соответствовать. Наверное, даже замуж выходить. – Последнюю фразу она произнесла просто горестным тоном.

– Неужели двести экю за час не дают? Ну, и жмоты эти твои жмудины, – не удержался я от подколки.

– Я теперь сама намного больше заработаю, даже не раздвигая ног, – глаза у девчушки сузились, а речь стала жестче, – и мужики у меня теперь будут только такие, кто мне самой нравится. Вот как ты, например. Но ты не останешься со мной кильку коптить.

Я только головой покивал, подтверждая, что кильку коптить – это не мое.

– А тебе так резко менять жизнь не влом? – на всякий случай спросил, понимая, что решение ею уже принято. – Как же твоя тяга к красивой жизни?

– Ты забыл? Я рабочая девочка с рыбачьего поселка. Я люблю запах моря, гниющих водорослей, мокрых сетей и копченой рыбы. Я в этих запахах выросла. Я сбежала оттуда только потому, что там не стало работы после независимости. Вообще никакой работы. Вот увидишь, я тут еще баркас куплю и сама буду в море ходить на промысел.

– Что делает твой стекольный завод?

– Все. Очень универсальное оборудование и производительность на вырост. Хорошее оборудование. Испанское. Рассчитанное на минимум обслуживающего персонала. Мне просто повезло купить недорого такое предприятие.

– Наверное, все свои деньги, полученные за квартиру, туда вбухала?

– Почти, но орденский банк мне дает льготный кредит за то, что я поднимаю разорившееся предприятие перерабатывающей промышленности. О как! Всего за семь процентов годовых он обеспечивает меня оборотными средствами. И даже за три процента, если я не буду выходить за лимит. Пятнадцать процентов всевозможных налогов, остальное – все мое, и я его не упущу.

– А с крышками как? Помню, это всегда было проблемой для консервов в стеклянной таре.

– Первое время можно обойтись стеклянными крышками с проволочным зажимом. К тому же рядом, в Портсмуте, тонкую жесть уже катают, даже с оловянным покрытием, но делать целиком жестяную банку сейчас невыгодно. Стекло дешевле выходит. Да и аппарат для вакуумной винтовой закрутки вместе с заводом достался, так что и на резинки затрат не будет. Все подготовил мой предшественник как надо. Только вот не бизнесмен он. Решил консервному заводу конкуренцию составить с эксклюзивным товаром. Понадеялся на местное оливковое масло от первого местного урожая… Кстати, ты знаешь, что олива плодоносит только на восемнадцатый год?

Я кивнул в подтверждение:

– Еще со школы. С курса истории Древней Греции.

Ингеборге мой ответ, видимо, удовлетворил полностью. И она продолжила рассказ с того места, где закончила:

– Так вот, это время тут наступило в прошлом году. И облом. Первый новоземельный урожай оливок был очень маленький, и повадился этот жмудский кретин изза «ленточки» оливковое масло таскать, и скоро ему нечем стало отдавать кредиты. А заменить оливу на другое растительное масло у него тяму не хватило. Как же – эксклюзив! Я даже не у него завод покупала, а у банка выкупила. За полцены, если не меньше.

– И где он сейчас этот деятель? Уехал?

– Я ему уеду! Я ему так уеду! – В голосе девушки прозвучал металл. – Где я еще такого технолога по стеклу найду? У меня будет на производстве пахать как миленький.

– А консервный завод твои банкито брать будет?

– Куда он денется, я там тоже двадцать пять процентов капитала выкупила и в совет директоров вошла. Так что у меня уже, считай, холдинг.

– Кредит на это брала?

– Кредит.

– Не прогоришь, так широко шагая?