Слева от основного полигона, в отдельной выгородке и за отдельные деньги «милисианос» устроили пистолетный тир длиной полста метров. С обеих сторон его огораживал двухметровый забор из толстых досок, а с торца – мощная стена склада с песочной засыпкой. Все пространство до цейхгауза было уставлено и увешано на разных расстояниях круглыми или квадратными, совершенно разного размера металлическими пластинами, и никаких тебе бумажных мишеней. Попал – услышал мелодичный звон. Не попал – не услышал.

В начале пистолетного тира, как и положено в жарких странах, – обязательный навес со столами и перегородками.

А вот отдельного бара там не было.

Буквально в воротах стрельбища мы столкнулись с генералкапитаном «милисианос рэкете казадорес» ПаулиноЭрменхильдо Теодуло Баамонде. Во, запомнил я, однако, с первого раза! Тот радушно меня поприветствовал, чинно поцеловал руку Ингеборге, поинтересовался целью визита в его хозяйство и лично повел нас в пистолетный тир, куда нас пустили совершенно бесплатно. Еще бы, с такимто блатом!

Как только на крытом рубеже я вывалил на столик из оструганных некрашеных досок свою коллекцию пистолетов, так сразу удостоился поощрительного присвиста генерала:

– Сеньор Хорхе, этот арсенал вы со Старой Земли притащили? Наверное, военный музей ограбили, прежде чем сигануть за «ленточку»?

– Что я, маньяк железячный, что ли? – ответил я невозмутимо. – Это все, кроме наганов, – трофеи местные. Частью – с албанцев, частью – с дорожных бандитов. А этот – с офицера Ордена, – показал я парабеллум.

– Вы страшный человек, Хорхе. Вам этого еще не говорили?

– Нет. Всегда только указывали, что нельзя быть таким красивым и обаятельным.

– Подтверждаю, – втерлась в наш разговор Ингеборге, посмеиваясь.

Сеньор Паулино только головой покачал:

– Вы, русские, похожи на басков. Те тоже очень милые в быту люди, но попробуй встань поперек их пути…

Да, коллекция короткоствола, которая началась у меня с никелированного нагана, купленного мною три недели назад на русской Базе Ордена за двадцать экю, уже поражала воображение. Даже мое.

Первым с поясной кобуры переместился на стол лламовский никелированный кольт.[400]

Затем из сумки я вытащил его удлиненного собрата – закастомизированный вусмерть трофей с «копченого» Вахи.

Укладывая все в аккуратный рядок, положил на стол ГШ18,[401] снятый с вора в законе.

Вслед за ним явил народу блеск никелированных поверхностей «маузера С712».[402]

Потом уложил оба албанских «глока».[403] Которые я просто забыл толкнуть оружейнику вместе с 92ми «береттами».[404] Смотрелись они на фоне блеска никеля просто бедными родственниками.

Следующими девайсами этой выставки стали оба моих нагана.

«Лахти».[405]

«Вальтер ППК».[406]

Никелированный парабеллум.[407]

И напоследок – маленький «шмайсер».[408]

Позорный ТТ, снятый с грузина, доставать не стал. А «Байкал441»[409] остался у Наташи.

Ингеборге глядела, глядела на мои манипуляции, потом не удержалась, и вынула из кобуры свой «радом»[410] и положила рядом на стол.

– Внушает, – констатировал генерал. – Это все ваши трофеи?

– Кроме наганов и испанского кольта. Еще четыре «беретты» мы сегодня сдали в оружейный магазин «У Франко». А так это еще не все наши трофеи с трех банд.

– Солидно, – оценил генерал наши трофеи. Потом попросил: – Выщелкни мне один патрончик из магазина, – и протянул ГШ18, который перед этим с любопытством повертел в руке.

Я выполнил его просьбу.

Тот внимательно рассмотрел патрон, похмыкал и наконец сказал:

– Ты собираешься этим стрелять в тире?

– Ну да…

В принципе патронов у меня достаточно. Да и здесь они не дефицит, насколько я знаю. Любых калибров.

– Тогда тебе проще будет кидаться золотыми монетами в унитаз, – покачал головой главный «милисианос». – Ты когданибудь слышал про такую вещь, как практические патроны?

– Нет.

– Откуда ты такой здесь взялся?

– Из агентства паблик релейшнз «АйвиЛи» в староземельной Москве, где трудился креативным директором. Хорошо жил и неплохо зарабатывал, – пробило меня на ностальгию.

– Это оттуда у тебя такие привычки стрелять дорогими патронами вместо дешевых? Понты такие русские?

– Да нет у меня никаких привычек, не сформировались еще, – попытался я оправдаться от непонятного для меня наезда. – Если не считать последних трех недель, то я пятнадцать лет оружия в руки не брал.