"Кончай рефлексировать, тургеневская барышня! – прервал мои размышления внутренний голос. – Сейчас спасать некого будет!"

Я взглянула в окно и поняла, что времени на размышления действительно не осталось. Во-первых, пока я раздумывала, как бы мне спасти соратника и не отяготить карму, вышеозначенный соратник успел заработать рану на правой руке, причем куда более серьезную, чем на левой. Во-вторых, корчмарь закончил перевязывать рану на ноге сына, и парень весьма недвусмысленно потянулся за мечом.

Очевидно, небеса все-таки услышали мой безмолвный вопль о помощи: в комнату вошла Мира. Первым делом ее взгляд упал на побоище в центре комнаты.

–  Господин Ринальдо… – в ужасе выдохнула девочка. Ассоциативная память услужливо вытолкнула на поверхность другую фразу, произнесенную тем же голосом: " А потом я пожаловалась доброму господину Ринальдо, и он сломал негодяю руку…" Надеюсь, поступок добрейшего господина Ринальдо был продиктован симпатией к девчонке, а не к процессу ломания рук. В противном случае то, что я собираюсь сделать, может оказаться последней глупостью в моей жизни.

Я вскочила на скамейку, очень удачно вкопанную под окном, вскинула арбалет и крикнула в комнату:

–  Всем стоять, иначе я проделаю в вашей принцессе лишнюю дырку.

Пять пар глаз, как по команде, уставились на меня. Затем четыре из них, проследив за направлением стрелы, переместились на мишень. Курт глухо зарычал и сделал попытку подняться, но отец удержал его. Что ж, по крайней мере, в родительских чувствах я не просчиталась. Это радует.

–  Девчонка блефует, – спокойно заметил Ринальдо. – Она и арбалет-то держать не умеет.

–  Стреляю я и правда неважно, – согласилась я. – Но с пяти шагов куда-нибудь да попаду. Куда именно, мне безразлично. Стрела отравлена.

Подействовало! Ринальдо перевел взгляд с меня на застывшую в шоке Миру, потом обратно.

–  Ты не сможешь! – в голосе мужчины проскользнули нотки беспокойства. – Убить человека не так просто, как ты думаешь. Тем более – безоружного ребенка.

Психологическая обработка не удалась.

–  Вы меня не знаете. Ради него, – короткое движение подбородком в сторону Вереска, – я способна перегрызть глотку зубами. Кому угодно.

Надеюсь, ты простишь мне эту маленькую ложь, мой милый полуэльф.

Вереск, не отрывая взгляда от противника, попятился к двери, выдернул из нее свой клинок и исчез с поля боя. Ринальдо сделал осторожный шаг в мою сторону.

–  Я сказала – не двигаться, – повторила я нервно, как и полагается истеричной барышне, обеспокоенной судьбой своего возлюбленного. – Я не хочу лишней крови. Просто дайте нам уйти, и никто не пострадает.

На лице брюнета отразились мучительные раздумья: мальчишку вряд ли удастся вернуть обратно, даже если снарядить погоню, а вот огрести неприятностей от этой психопатки можно прямо сейчас. Похоже, я была убедительна. И симпатичная девчонка с двумя тоненькими косичками, хвала небесам, оказалась в глазах господина Ринальдо достаточно ценным заложником. Острие меча неуверенно опустилось на несколько сантиметров.

Полуэльф бесшумной тенью возник рядом со мной. Он перехватил у меня арбалет, резко перевел его на Ринальдо и выстрелил в ногу. Выставка восковых фигур в гостиной ожила. Мира истошно завизжала, Ринальдо дернулся и забористо выругался, Курт вскочил на ноги и, хромая, побежал к двери.

Вереск схватил меня за руку и, не утруждая себя лишними словами, потянул наискосок через огород. Перелетая через грядки с морковкой, я чувствала себя бессловесным и бесправным воздушным шариком, которого резвый поросенок Пятачок тащит в подарок угрюмому ослу. За спиной хлопнула дверь, и этот звук не только напомнил мне, что лучше быть целым шариком, чем помятой зеленой тряпочкой, но и придал небывалое ускорение, благодаря которому я смогла перепрыгнуть через забор так же лихо, как полуэльф. Ну, почти так же. По крайней мере, я не повисла на плетне.

Дотащив меня до Корвы, Вереск счел свою задачу выполненной. Он отпустил мою руку, одним прыжком вскочил на коня (я сразу поняла, у кого Женя перенял этот кавалерийский прием) и умчался. Нагнать резвого полуэльфа удалось далеко за поворотом. Этот паршивец даже не оглянулся.

Мы летели так быстро, что густой ельник справа и слева от дороги сливался в две монолитные черные стены. Но, вопреки всякой логике и здравому смыслу, сейчас, при свете луны, он не казался мне таким уж мрачным. Вероятно, мое не в меру мудрое подсознание решило, что по сравнению с пережитым приключением, клыкастые и когтистые обитатели этих чащоб – просто очаровашки.