Тут же приподнявшись, мальчик огляделся и с облегчением увидел комнату с единственной лавкой - всяко лучше, чем катакомбы. Да только дверей или окна на глаза не попалось, зато Уно увидел, что в комнате не один.

Вдоль стены расхаживала женщина, чуть припадая на одну ногу: высокая, в идеально-белом защитном костюме, волосы черные, вьющиеся мелкими кудрями спадали на угловатое вытянутое лицо. Ноздри курносого носа зло раздувались, а в синих, маленький глазах бушевала настоящая буря. Увидев, что мальчик очнулся, она с недовольством посмотрела на него, будто он оказался виноват во всех ее бедах. Тонкие губы скривились в усмешку, когда она спросила:

– Из города Б сбежать надумал?

Голос показался Уно неуловимо знакомым: такой высокий, истеричный, от которого уши закладывает. Причем будто уже не раз слышал. Но из-за раскалывающейся головы он мог понять, где же они могли столкнуться.

– Увидеть город А хотел, - прочистив горло, ответил мальчик и встал.

– Наивный, - хмыкнула неизвестная, устало присаживаясь на лавку.
– Кто тебе даст его увидеть.

– Но... его же нет!
– с отчаянием заметил Уно.
– Как это возможно?!

– Ну, нет так нет, - странно ответила она.
– Значит, не судьба его тебе увидеть. Так и умрешь в неведение. Здесь не любят, когда люди исполняют свои мечты.

– Где здесь?

Оглядевшись повнимательнее, мальчик прошелся вдоль стен, проводя ладонью по гладкой поверхности и стараясь нащупать дверь или другое отверстие, чтобы выбраться, но не смог найти даже маленького стыка.

– Ты еще ничего не понял? Это тюрьма. Алькатрас три. Скоро и тебя, и меня ждет суд, а потом или казнь, или стирание памяти, или уничтожение мозга, чтобы мы стали идиотами. Отсюда нет выхода.

Тяжко вздохнув, неизвестная прилегла на лавку и устало прикрыла опухшие глаза. От нее веяло такой безысходностью, что она передалась и мальчику. Он присел на пол и еще раз безуспешно оглядел комнату.

– Со мной был друг.

– Смугленький? Его уже утащили на суд. Думаю, вы больше не увидитесь, - равнодушно ответила девушка, не открывая глаз.

– Откуда ты все знаешь?

– Потому что я из города А, да только польстилась из-за детской наивности на самую отвратную работенку на всей Земле. Если каким чудом выберешься и когда-нибудь попадешь в город А, то никогда не вздумай работать на любителей островов. Их у вас называют "Люди Моро" - какая издевательская ирония. Они строги к чужим, но к своим еще безжалостнее.

Уно показалось, что он ослышался, так спокойно обо всем говорила неизвестная. Уже другим взглядом мальчик посмотрел на нее, словно хотел увидеть третий глаз на ее лбу или четыре ноги. Но девушка походила на обычного жителя города Б, разве что чуть более ухоженного.

– Что такое "Люди Моро"? Я знаю оттуда Сая, горбуна.

– Горбуна? О, он все развлекается. То горбун, то слепой, то заика. Актерская карьера по нему плачет, но он решил пойти в девятый отдел... Хочешь получить ответы. Что же, все равно ты или ничего не вспомнишь, или умрешь, так что тайн особых для тебя уже нет. Какая ирония, лишь перед лицом смерти тараканы, живущие в банке, могут осознать, где прошла их жизнь, - задумчиво заметила незнакомка и привстала.
– "Люд Моро" - это организация людей А, которая производит отбор из людей Б. Дает милостыню с барского плеча и забирает из Ада. Меня они тоже когда-то забрали...

– Ты жила в городе Б?
– удивленно спросил Уно, внимательнее приглядываясь и пытаясь вспомнить - не видел ли он раньше девушку, но в роли жительницы Б.

– Нельзя родиться человеком А, им можно лишь стать. Меня забрали, но из другой Таксонии. Таксонии - 7. А ты живешь в Таксонии - 638. Я решила пойти в восьмой отдел - не девятый, конечно, но тоже неплохо. Мы ничего не решаем, не можем вмешиваться, но зато наблюдаем и даем сигналы девятому. Не знаю, почему пошла туда. Наверное, испугалась нового, непривычного мира и мне захотелось вернуться в знакомую и простую жизнь, но уже с багажом знаний. Меня распределили в ваш приют. Забавно, но я была праведницей до этого, потому и стала человеком А, да только гребаные экспериментаторы не учли одного - когда в твоих руках власть, то мало кому удастся вытянуть такой груз и остаться без греха за душой. Эх, уже исповедуюсь мальчишке...

Уно слушал внимательно и боялся перебить. Лишь отметил в голове, почему девушка показалось знакомой - это была Альвета. А еще та самая смотрительница, что спорила в туннеле под приютом. Теперь он узнал ее голос. Истеричных ноток лишь поубавилось, осталось отчаяние.

– Конечно, о чем они только думали, когда брали меня, наивную девчонку на такую работу - столько возможностей... Да только они портят отлаженный механизм. Но как удержаться и не продать пару примитивных приборов людям, которые свое имя пишут с тремя ошибками и думают, что атланты - это чудо природы. Хотя и слово природа вам неизвестно.

– Что происходит? Ты говоришь, что Таксоний много... Какие-то эксперименты... Я читал про "Утопию", но ничего не понимаю.

– Эксперименты закончились несколько столетий назад. Теперь у нас одна нерушимая Республика на все континенты. Забавно. Они говорят о республике, а перед глазами диктатура с элементами... нацизма? Нет, не то слово. Нации остались лишь в учебниках истории. Не знаю, как назвать, но, поверь, это смешно, - заметила Альвета да только не улыбнулась даже краешком губ. Она была крайне серьезна.
– "Утопия два" увенчалась успехом. "Новое общество" пришло к власти... В учебниках не пишут, как они обхватили весь мир, но, думаю, не обошлось без кровавой бойни. Разве можно построить прекрасный мир, не залив каждую травинку кровью? Крамольные вещи говорю, да только терять мне нечего. Больше нет экспериментов. Есть лишь отлаженная схема. Для каждого. Без исключений. Кем бы не были твои родители, но испытания взвалят на твои плечи. Как я уже сказала, нельзя родиться человеком А - все мы прошли один путь. Если ты родился из пробирки здесь, за стеной, как вы говорите, в городе счастливчиков, то ты не успеешь сделать вдох, как окажешься в одной из Таксоний... в приюте.