– Линдси Харт? Но он мне не друг… сомневаюсь, что у него вообще есть друзья.

Обстоятельства, при которых мы познакомились с Линдси, не из приятных. Лучше и не вспоминать.

– Но все-таки. Ты не могла бы связаться с ним и попросить воспользоваться его собственностью? Мы заплатим столько, сколько он потребует, чтобы избежать лишних вопросов и глаз.

Я смотрю на Стива - и он понимает все раньше меня, просто молчит. Мне бы тоже промолчать, но это трудно.

– Сили, ты уверен?

– Я уверен, что другого выхода нет.
– Он чуть-чуть отодвигается от Элайджи, его рука на темной коже кажется едва не мраморной.
– Мы любим этот дом, не хотелось бы его потерять, да еще и таким способом. К тому же нас непременно побеспокоят, а снова искать особняк в безлюдном месте просто нет времени.

Разговаривать с Линдси всегда очень сложно, но в этот раз, по крайней мере, он не задает вопросов.

– Дневная смена еще не разошлась, - говорит он.
– Приезжайте, как стемнеет, я вас встречу.

До темноты еще несколько часов. Я предлагаю Силу поспать, и он не возражает. Мы со Стивом выходим на террасу.

– Ты не взял Эда с собой?
– то ли спрашиваю, то ли утверждаю я. Он пожимает плечами.

– Я нутром чую неприятности. Нечего еще из-за него переживать.

Про себя я хмыкаю - сейчас Аддисон вполне способен защититься от неприятностей и накостылять кому угодно, а Стивен по инерции до сих пор считает его хрупким цветком. Это даже мило. Хотя в нашей ситуации чем больше массовки, тем действительно хуже.

Мы очень долго молчим. Стив варит кофе, находит в холодильнике пирожные Сары как минимум двухдневной давности. Нас это не смущает. Мы пьем кофе и едим пирожные. Они до сих пор чудо как хороши.

На телефон Стива, единственный работающий, приходит смс от Манолы: “Не бойтесь, боги помнят о вас”. Ее слова да богам в уши…

– Думаешь, у него получится?
– спрашивает он в конце концов, выключив мобильник.

– Я не знаю… Мой отец прошел через что-то подобное, давным-давно, когда Дэшил умирал, но я сама прожила легкую и безоблачную жизнь. Стивен, я все получила на блюдечке, как стражник несуществующего зла - даже если оно и есть, мне никогда не приходилось пережить ни тьму, ни горе. И знаешь, я даже завидую папе. Завидую той храбрости, безрассудству и любви, с которой он встретил тьму и отдал ей себя. Страшную, беспощадную, плохо контролируемую тьму… Я завидую тебе, Тимми, Силу, и отцу Манолы, и Джимми Бенедикту тоже. Всем вам.

Он не отвечает, допивая чашку до гущи, потом переворачивает ее на блюдце.

– Лекс, ты права в том, что я до сих пор не верю своему счастью. Что он у меня есть, об этом последняя моя мысль перед сном и первая после пробуждения. Но это не значит, что я не хотел бы изменить ни минуты со дня нашей встречи. Очень многое я хотел бы изменить и многого избежать. Как и Маккензи, и твой отец, и в особенности Тимми. Так что не завидуй тем, кто завидует тебе, дорогая моя. Просто наслаждайся.

Кофейная гуща похожа на языки пламени.

Когда садится солнце, Сил выходит, сменив рубашку на майку, уже тоже прожженную в паре мест. На щеке отпечатались следы от косичек, и от этого к горлу почему-то подкатывает ком, не вдохнуть.

– Я привык спать на них за эти дни, - говорит он, касаясь щеки.
– Чтобы сразу узнать, если… как только он пошевелится.

– Силвер Маккензи, что мне сделать, чтобы ты перестал вести себя как зомби, будто нам одного недостаточно?
– не выдерживаю я.
– Дать пощечину?

Он улыбается, и впервые вдруг заметно напряжение, чудовищное, рассчитанное на силу, которая… ну просто невозможна.

– Ты, конечно, можешь, но лучше не надо. Понимаешь, если я хоть на секунду дам слабину, то просто рухну и буду абсолютно бесполезен. Да вообще не уверен, что буду. Надо спешить, Лекси.

Он прав - даже не знаю, как ему удалось раскачать тень Элайджи, чтобы заставить двигаться, и как много времени на это ушло. По крайней мере, удалось усадить его в машину. За эти часы его волосы стали угольно-черными, а кожа - глубокой эфиопской темноты и на ощупь твердой, словно каучук, только глаза под веками кипят все жарче.

Ехать в машине с этой тенью очень страшно, но я глотаю слезы не поэтому.

Линдси Харт встречает нас у ворот, чтобы провести внутрь. Он в костюме, как и положено в таком месте - дорогом, но слегка старомодном.

– Печь в вашем распоряжении, - говорит он, сразу окидывая всех цепким взглядом, но задержав его только на Элайдже. Парней он сам, похоже, не напрягает, а вот я почему-то чувствую себя в его присутствии как школьница.

– Эмм… мистер Харт… Линдси, спасибо вам большое. Вы не обязаны были…