Я хочу открыть ему великую тайну, что мир вокруг него не вертится, но экономлю силы для чего-то менее очевидного.

– Майки, не кричи, - шепчу наконец.
– Голова…

– Нет у тебя головы, Демон!!! Нет! Иначе не пришлось бы разгребать твой кризис среднего возраста!!
– Из его глаз брызгают слезы, сверкая, как радуга.
– Почему просто не завести молодую любовницу, как все?!! Или полезть в долбаные горы с долбаным альпенштоком, или прыгнуть в долбаную Ниагару?! Знаешь, я никогда не мечтал однажды получить твой труп с посыльным!!! И какого хрена ты не берешь трубку?!!!

Это сбивает меня с волны, как скрипичная фальшь, единственное мое желание - прервать:

– Я… говорил неоднократно… если что-то не по душе… можешь уходить, я тебя не держу. И обеспечу всем, чем нужно…

Майк замолкает, резко, будто получил по лицу. Тишина звенит в ушах, когда он поднимается с колен.

– Что ж, наслаждайся смертью, - его голос негромкий, усталый и злой.
– Зови, если буду нужен.

Падение все еще длится, минуту или сотню лет, но его вкус почему-то меняется. Майк исчезает из моего поля зрения, я не могу повернуться, чтобы увидеть его. Это страшновато. Настолько, что все другие ощущения уходят и теряются, я дышу, будто это поможет. Слишком мало крови, чтобы запустить сердце. Не помогает.

– Эй… - выдыхаю я наконец - вдруг услышит.
– Я… уже закончил. Правда.

Через несколько необычно тревожных секунд он возвращается. Аккуратно поворачивает мою голову, чтобы я мог его видеть. Звуки еще колеблются, но ощущается теплая вода, холодный металл и кровь. Его кровь.

С таким лицом, как у Майка сейчас, зеркало не нужно, и я фыркаю:

– Красавчик, да?..

– Фильм ужасов.
– Голос невозмутим, но чуть подрагивает.
– Серьезно, капец просто. У тебя кожа будто изнутри растрескалась… а на ощупь как полиэтилен. И глаза…

Я шевелю кончиками пальцев, чтобы он замолк. На его ладони рана - Майк макает губку в воде, смешанной с кровью, и проводит по моему лбу. Божественное ощущение. Интересно, моя монстера чувствует то же?

– Что ты всем наговорил? Калеб звонил на грани слез, Джиа напугана, Монти вообще чуть в первый самолет из Сан-Франциско не прыгнул. Пришлось авансом соврать, что с тобой все в порядке.

– Кто еще звонил?..
– шепчу я сквозь волны наслаждения, смывающие знаки смерти. Майк достает телефон из моего кармана.

– Я. Восемнадцать раз.

– Кто еще?..

– Да тут полно неотвеченных.

– Полно?..

– Несколько. Огласить?

– Только самые странные…

– Данте. Кто-то записанный как Стеклянный Цветок. И 75D - что это?

– Размер груди, - говорю я, но он даже не реагирует на шутку. Хотя это и не шутка, в общем-то…

– А кто такая Линдси?

– Кто такой, - поправляю я.
– Четверка по пятибалльной… боже, Линдси Харт из Бристоля, радость моя, как давно не вспоминал…

– А вот он тебя помнит. Прислал смс “Гори в аду”.

Я снова пытаюсь смеяться, получается чуть лучше, и Майк наконец улыбается. Губка скользит по плечам, по шее, огибает лицо, чуть касается рта, оставляя за собой полосы восстановленной кожи. Будь у меня больше сил, я впился бы в нее зубами. Будь у меня меньше воли… я искупался бы в крови.

– Что? Похорошел?..

Майк качает головой.

– Ненамного. Хорошо, что я не такой поверхностный, как ты, и люблю не за красоту.

– Что с того? Я вот да, поверхностный… но тоже - не за красоту.

Губка приостанавливается.

– Не за красоту что?

Я молчу, и через пару секунд Майк возобновляет движение - что не означает, что он отстал.

– Тогда за что?

– Хочешь знать?..

– Конечно.

– Ты идеальнейший… садовник. Ты до сих пор рыдаешь по мелочам.
– Голос постепенно садится, последние слова - почти шелест.
– И… всего после шести месяцев тренировок ты можешь фехтовать не хуже меня, но старательно это скрываешь. Еще?

– Потом. Отдыхай.

Он смотрит на меня очень долго - или мне так кажется. А потом наклоняется, очень медленно - или это кажется тоже.

– Майки, не надо… у меня язык как зимняя резина…

Плавным движением иллюзиониста Майк подносит к своим губам острие ножа.

– Я это исправлю, - шепчет он.

И исправляет.

В поцелуях на смертном одре самое главное - не убить партнера. Я по праву могу собой гордиться. И им тоже, ведь доверять мне в такой ситуации - самоубийство, смелость или полный идиотизм. Надеюсь, это все-таки второе, и я его недооценивал.