Игра Метнера представляла гармоничное и уравновешенное развитие всех элементов пианизма. Скульптурная выпуклость музыкальных образов пианиста вызывалась к жизни и смелым использованием крайних степеней звучности, и властным ритмом, и колоссальной убежденностью исполнителя в том, что избранный им путь- единственно правильный.

Звуковая палитра Метнера-исполнителя отличалась гармоничностью: его forte никогда не было чересчур резким или кричащим, а предельное pianissimo не теряло материальности звучания. Отсюда и те же специфические особенности метнеровской фактуры. Она чрезвычайно богата и разнообразна. Здесь можно найти образцы тончайшего кружевного плетения и полнозвучной аккордики рахманиновского типа, характерную токкатность и густую, вязкую фактуру, вырастающую из сочетания нескольких самостоятельных голосов. Именно фактура произведения Метнера часто делает его творческий почерк особенно своеобразным и оригинальным.

Между различными внешне контрастными типами метнеровской фактуры существует интересная внутренняя связь. Даже самые легкие, прозрачные или полетно-скерцозные темы имеют прочную опору на определенные

[1] М. Шагинян. Воспоминания о С. В. Рахманинове. Сборник «Воспоминания о Рахманинове», цит. изд., стр. 163.

«стр. 179»

аккордовые функции. Темы же с плотной, полнозвучной фактурой никогда не становятся излишне тяжеловесными, перенасыщенными. Два основных начала метнеровской фактуры - легкость, прозрачность, связанная с чисто мелодическим принципом изложения, и полнозвучие, чаще аккордового типа - тяготеют друг к другу и дополняются один другим. Их взаимосвязь можно было бы выразить следующей формулой: все легкое звучит полно, все полнозвучное стремится к легкости!

При внешней сложности изложения фактура Метнера предельно пианистична и легко «укладывается в пальцы». И это естественно - работу над сочинением композитор завершал за фортепиано. Блестящий пианист, он досконально знал особенности инструмента и добивался максимального раскрытия его возможностей.

Творчество Метнера, композитора большого дарования и высокой культуры, создателя выдающихся сочинений в области фортепианной и камерной музыки, оказало влияние на развитие и формирование ряда русских композиторов, особенно в первое десятилетие XX века. Воздействие метнеровских творческих принципов можно проследить в сочинениях таких авторов, как Ан. Александров, В. Шебалин, Ю. Шапорин, Е. Голубев, С. Файнберг. В пору расцвета модернизма путь Метнера был для молодых композиторов одной из тех точек опоры, которые помогли им противостоять многим антихудожественным веяниям в искусстве и прийти к достижениям современного творческого этапа.

Известная обособленность позиций Метнера в искусстве XX века не позволила ему стать во главе определенного творческого направления, создать школу последователей. Однако воздействие метнеровских творческих и исполнительских принципов на развитие современного музыкального искусства - несомненно. В лучших сочинениях композитора-сказках и сонатах, концертах и

«стр. 180»

песнях - выявились и откристаллизовались своеобразные, характерно метнеровские черты: былинно-эпическая настроенность тона, декламационная выразительность тематизма, часто афористически лаконичного, интенсивное, тематически насыщенное развитие, восходящее в основном к полифоническим принципам, строгий, без «модных излишеств» музыкальный язык.

Именно эти собственно метнеровские черты оказались в ходе дальнейшей эволюции современного искусства наиболее ценными и перспективными. И если композитору не суждено было создать своей школы последователей, то «метнеризм», как определенный комплекс музыкально-выразительных средств и приемов, нашел свое продолжение в творчестве ряда русских и советских композиторов, например, в четвертом фортепианном концерте Рахманинова, в ранних сонатах Прокофьева и Мясковского, в сочинениях Ан. Александрова, Голубева, Шебалина, Гольденвейзера и у представителей более молодого композиторского поколения (например, у Дмитрия Благого).

Еще не освещенная композиторская и исполнительская деятельность Метнера - большое и важное явление музыкального искусства XX века. Можно любить музыку Метнера, можно ее не принимать, но пройти мимо такого явления, пусть и не лишенного определенных эстетических противоречий (иногда связанных и с конкретно-историческими причинами), невозможно.

Продолжая лучшие традиции классического искусства, Метнер не следовал слепо его образцам. Он искал и нашел свой путь в искусстве XX века, развивающий классические традиции в современной ему действительности. Творчество композитора как бы подтверждает идею В. В. Стасова, который в одной из своих работ писал: «Музыка, как и все прочие искусства, ревностно черпает из потока прошлого, и старые формы все в

«стр. 181»

более и более богатом применении служат выражением нового содержания» [1].

Горько расплачиваясь за разрыв с Родиной, за то вынужденное одиночество, на которое он сам себя обрек, Метнер и вдали от родной страны не изменил коренным основам воспитавшей его русской музыкальной культуры. Композитор не создал ни одного произведения в угоду вкусам буржуазной публики и по-прежнему оставался русским музыкантом, прочно связанным с традициями своего национального художественного прошлого.

Говоря о судьбе искусства Метнера, II. Мясковский писал: «…Как графика с медлительной постепенностью завоевала свое положение, так и столь близкому к графичности искусству Метнера еще долго предстоит ожидать справедливой оценки и признания, но что таковое настанет, я не сомневаюсь: слишком в музыке Метнера много жизненных соков, слишком много в нее вложено духовных сил, положим ощущаемых пока немногими - полюбившими;… слишком много в ней священного огня, чтобы в конце концов не растопить лед неприязни» [2].