– Иди сюда!

Крайт снова шмыгнул и покорно обошел стол. Присел на краешек рядом с Егором, но взгляд так и не поднял.

– Ты не виноват в том, что совет не захотел одобрить мой проект, - сказал Егор, глядя на его опущенные печальные ресницы. – Ты все хорошо рассказал, просто они пока не были готовы к принятию такого решения… Это не твоя вина. Мне самому надо было лучше подготовить почву - предоставить им больше доказательств, сильнее надавить, в конце концов.

Он взял Крайта за прохладную, чуть влажную ладонь и мягко сжал ее в своих.

– И я ценю то, что ты так заботишься о моем моральном состоянии. Честно! Спасибо, Ваня!

Крайт посмотрел на него искоса и несмело улыбнулся. Егор поднес его ладонь к губам и поцеловал костяшки. Потом нехотя выпустил ее и глянул на букет.

– И, кстати, почему именно розы? – заинтересовался он.

Крайт улыбнулся уже смелее.

– Ну, продавщица сказала, что роза наполняет безмятежностью и спокойствием, повышает чувственность, избавляет от комплексов и скованности, возвышает чувства и усиливает сексуальные ощущения, – протараторил он явно заученную фразу.

Егор тут же растерял все свое расположение к нему и перевел мрачный взгляд с букета на его дарителя.

– Повышает чувственность, значит? – убийственным ровным тоном переспросил он. – Избавляет от комплексов?

Увидев выражение его лица, Крайт соскользнул со стола и начал пятиться. Обошел задом наперед стол и так же задом стал отступать к двери.

– Это что - продолжение «терапии»? – призвал к ответу грозный Егор.
– Это Максим тебя надоумил на такие подарки?

– Н-нет! – оправдывался Крайт, не прерывая своего медленного отступления. – Я правду говорю, продавщица так сказала…

Вдруг замер на месте и изогнул подвижные брови.

– Подождите-ка!.. – проронил он.
– Какой еще терапии?

– Никакой! – отмахнулся Егор, не давая ему возможности долго раздумывать над так неосторожно оброненными им словами.

Миролюбиво поманил Крайта к себе, чтоб тот не пугался и не вздумал сбежать, пока его не отпустили.

– Ладно, бог с ним, с букетом! – проворчал Егор. – И вообще, нечего прохлаждаться. Рабочий день уже давно начался, так что подготовь мне отчеты за два дня и принеси кофе.

Раздав указания, он вернулся к ноутбуку и стал с деловым видом щелкать по клавишам. Крайт бесшумно выскользнул в приемную и выдохнул с облегчением лишь тогда, когда прикрыл за собой дверь. Добрался до своего рабочего места и плюхнулся в кресло.

– Да что это с ним такое? – сердито проворчал он. – То чуть ли не лезет целоваться от избытка чувств, то в камень пытается взглядом превратить. И про какую такую терапию он говорил?.. Непонятно… И чего он вечно к Максиму Александровичу цепляется? Тот ведь совершенно не при чем… Вот и делай после этого добро людям. Так и знал, что он не оценит искренних порывов души. Прав Максим! Егор – вредная ледяная глыба!

Обижено побурчав под нос еще минут пять, Крайт успокоился, снисходительно простил Дальского за вредность и пошел на офисную кухню к кофейному аппарату. Обиды обидами, но Егор всегда любил, чтобы указания четко выполнялись, и лучше было не злить его еще больше, не предоставив вовремя такую необходимую с утра чашку бодрящего напитка.

<center>***</center>

– Акции «Нью Эйдж технолоджис» снова подскочили на полтора процента, и я тебе как друг говорю – бери, пока предлагают. Другого шанса у тебя может и не быть, а Блау может скоро передумать их продавать… Макс, ты меня слушаешь или уже спишь?

Рассеянный Максим вертел по столу ручку, не глядя на экран, но когда услышал, что его о чем-то спрашивают, сморгнул и поднял тяжелую голову.

– А?.. Да! Прости, Кир! – извинился он.
– Плохо спал ночью. Я весь внимание.

Молодой мужчина, который глядел на него с экрана ноутбука, понимающе усмехнулся, блеснул лукавыми серыми глазами и продолжил свой доклад.

Кое-как дослушав его до конца, Максим согласился с доводами дилера - акции надо было брать. Закончил сеанс связи и утомленно откинулся на спинку кресла.

Он не лгал, когда сказал, что плохо выспался. Сначала полночи резвился с Денисом, пытаясь растворить в его отзывчивости неприятный осадок, оставшийся после сеанса с Дальским, а потом полночи ворочался туда-сюда, витая в странных гротескных снах. В этих кошмарах ему почему-то везде виделась грудь Дальского, покрытая темными жесткими волосками и, видимо, никогда не знавшая не то что эпиляции, но даже банальной бритвы.

Нет, Максим прекрасно знал, что Дальский, как настоящий мужик, в лучшем случае, кроме лица, бреет только яйца. Да и то наверно, если очень сильно его об этом попросить, а всю остальную поросль оставляет девственно нетронутой как показатель своей невъебенной мужественности. И не то чтобы раньше это сильно раздражало его эстетический вкус, но во время сеанса Максим постоянно ловил себя на недовольстве тем фактом, что необходимо было обходить особенно заросшие участки тела. А хотелось расслабиться, дать себе волю и целовать гладкую нежную кожу по всей площади егоркиного торса.