Поставив тарелку с припасами в зоне видимости — в большой семье клювом не щелкай — Андрей снял на входе куртку. Вновь подхватив добытое мясо, он направился к столу. Горская сидела у стены, практически по центру, и смеялась с его однокурсником. Как туда пробрался Игорек — да еще и с двумя тарелками — оставалось только удивляться. Впрочем, при его субтильности он мог просто попросить на него подуть. Шансов пробраться к своей цели Андрей не видел — разве что выгнать нахрен полстола. Он был зол, но не настолько же. Поэтому влез, раздвинув население, напротив. Черная Герцогиня, по случаю одетая в красное, бросила на него взгляд, в котором спортсмен разглядел злорадство. Волею судеб он оказался рядом с Галиной — блондинка вовсю наслаждалась мужским вниманием, пользуясь заслуженным спросом со стороны молодых футболистов. Всеобщее счастье и довольство давили на Андрея, как новый ботинок на старую мозоль. Ладно, в эти игры можно играть и вдвоем! И Андрей обратился к своей соседке, надеясь, что не перепутал имя:

— Галочка, вот я вас и поймал! Я вас везде искал. Куда вы убежали, бросив меня в одиночестве?

В глазах Машиной коллеги можно было видеть, как качаются весы. На одной чаше были молодые и перспективные скакуны, а на другой — старый конь, который и борозды не испортит, и уздечка с седлом позолоченная. «Кабы я была царицей…» прочитался во взгляде блондинки результат взвешивания. По мере любезничания Андрея с Галиной, взгляд Горской темнел, а сама она мрачнела. И это лилось бальзамом на израненное сердце Вереина. И саднящий член.

…Кобель паршивый! Скотина самовлюбленная! Сперматозавр щипанный! Сочные эпитеты гроздьями созревали у Горской в голове. Она сидела на кафедре и слушала коллегу, с трудом пытаясь сосредоточиться над бумагами. Среда — последний день сдачи индивидуальных отчетов по науке. А это уже завтра.

— Представляешь, Маш, а еще он мне рассказывал, как они играли с «Зенитом». Ты помнишь…

Глаза Галки пылали, как прожекторы на стадионе. Так бы и повыбивала! Чтоб не слепили.

— Галь, а ты отчет уже сдала?

— Вчера. А еще Андрюшенька…

У Горской от патоки челюсти свело.

— А у тебя в этом году скопусовские [37] статьи есть?

— Маш, ты чё, дура? Откуда у меня скопусовские статьи? Это вон Валерий Владимирович твой в англицком шпрехает…

— Спикает.

— Что пикает?

— Спикает он в английском. А шпрехает — в немецком.

— Во. И в английском, и в немецком. Что ему не публиковаться? А я-то с какого перепугу? И фирмы своей консалтинговой у меня нету. Откуда у меня деньги на такие развлечения?

— Так ты бы написала пару пособий, статьи в ваковских [38] журналах опубликовала, защитилась, наконец! Глядишь, и рейтинг бы подтянулся, и зарплата поднялась [39] .

— Чтобы продать что-то ненужное, нужно купить это что-то ненужное. Где я деньги возьму на публикацию в ваковских журналах?

— А в бесплатных?

— А в бесплатных стоит еще дороже, не строй из себя идиотку. Там такое лобби от слова «лоб расшибешь»…

Тут настроение у Рябовой упало, и она завела волынку о том, как тяжело одинокой девушке без протекции в суровом океане науки, где всякие акулы так и норовят покуситься на самое дорогое. Что именно у нее самое дорогое: ум или красота, Галка пока не определилась. Но надеялась в этом на помощь нового ухажера — видимо, мечтая, как они на пару будут гадать над этим важнейшим вопросом современности. Но так и не придут к консенсусу. Курица ты, Рябова, думала Маша. Ку-ри-ца.

Впрочем, сама-то Горская тоже не лучше. Уши развесила, губу раскатала, ножки раздвинула… Она чуть было не поцеловалась с этой тварью двуличной. Трехчленом квадратным в стадии разложения. Преимущественно, морального.

Там, на горке, казалось, сердце у нее стучало так громко, что Вереин должен оглохнуть. Когда он коснулся губами шеи, у нее в глазах потемнело… Тварь! Слава богу, что их вовремя прервали. Как она бы теперь смотрела в глаза Валере?…

Почему Андрей не может оставить ее в покое?! Козел безрогий! Ублажал бы себе Рябову, та бы кудахтала от счастья. Полная идиллия царила бы в хлеве.

Нет, ему почему-то обязательно нужно было опозорить перед друзьями Машу. Она чуть под землю не провалилась со стыда, когда эта футбольная «команда» обсуждать «брачные игры» начала. Скотина! Сначала лезет целоваться на глазах у всех, а потом столь же демонстративно флиртует с другой.

Дверь приоткрылась, и на кафедру заглянул объект ее мыслей, довольно лыбящийся Вереин.

— Добрый день. Можно? — судя по тону, ему не икалось.

— Конечно. Галя, это к тебе.

Маша вскочила из-за стола и пулей вылетела мимо опешившего студента.

Андрей успел только поздороваться, как Черная Герцогиня пронеслась мимо, как крейсер на полной боевой скорости, чудом не сбив его в дверях.

Галина, оставшаяся в одиночестве на кафедре, счастливо пропела:

— Конечно, Андрюша, проходи. Чай будешь?