Почему же ты ничего не видишь? Приезжаешь в мой дом, счастливая, наполненная, и не чувствуешь угрозу? Не видишь, как я прячу глаза, как отчаянно ссорюсь с твоим мужем, пытаясь за резкими словами скрыть то, что разрывает меня изнутри. Не видишь, как он не может сдержать своей ярости и так откровенно, несдержанно ревнует меня ко всему: к моему мужу, к моим друзьям, к моей прежней жизни, к моим увлечениям, ко всему миру, где по какой-то нелепости, по какой-то ошибки судьбы нет его.

Почему же ты ничего этого не видишь, маленькая женщина со счастливыми глазами?

Говорят, что тот, кто не хочет видеть, хуже слепца, что это безумие – закрывать глаза на все, что может пошатнуть понятную, предсказуемую, комфортную жизнь. Может, и так, но можно ли ломать чужие жизни только потому, что от любви тебя разрывает на части? Даже если это надуманная, иллюзорная жизнь. Говорят, в любви правил нет. Возможно, и нет.

Потому что, отказываясь от любви из-за чувства вины, из-за страха причинить боль своим близким, из-за жертвенных порывов раствориться в детях, из-за осуждающих ухмылок за твоей спиной, из-за возраста, наконец, – отказываться от любви во имя всего этого – преступно.

Без любви мы ничего не стоим, только любовь избавляет нас от лжи, от страданий, от изломанного мира, в котором одиночество в порядке вещей, где ложь стала частью нашей натуры, где каждый разыгрывает давно осточертевшую ему семейную роль, балансируя на грани нервного срыва, боясь сделать шаг к свободе, к своей мечте.

Страшно ли мне? – думала Маша. – Конечно, страшно. До одури. До нервных судорог. До рвотных позывов. Страшно.

Потому что там, за чертой, может быть еще хуже.

Потому что, сделав этот шаг, ты можешь оказаться в еще большей ловушке.

Потому что это может обернуться самоуничтожением и, кроме страдания нашим близким, тем, кто нас любит и кто нежен с нами, ничего не даст.

Потому что ты можешь разбудить в себе дракона, который, насытившись твоей страстью, в конце концов, сожрет и тебя.

Потому что рыцари на белом коне – это вымысел, химера, это миф, манящий и лживый.

Или, может быть, все же есть исключения из правил, и ты встретила настоящую любовь, без которой ты лишь медь звенящая? Любовь, которая испепелит твое одиночество и наполнит смыслом твою жизнь? Ведь не может быть, чтобы все эти романтические истории о бесконечной любви, о мистическом слиянии двух половинок в один сияющий образ, о предначертанной еще до нашего рождения встрече, о тихой старости рядом с любимым, ведь не может быть, в самом деле, чтобы все это было ложью.

Маша смотрела на своих гостей, на бесконечно близкого ей мужчину, который из-за какой-то ужасной ошибки судьбы существует в параллельном, чужом мире, на его счастливую жену, и понимала, что исправить уже ничего нельзя. Все будет так, как должно быть.

ГЛАВА 24

ОХОТА

Татьяна уезжала из города на несколько дней. Стоя на перроне, она поцеловала мужа и сказала:

– Не скучай тут. Поезжай в деревню на пару дней, на охоту.

Александр поежился. «Ну да, на охоту, – подумал он. – Если бы только на охоту…». Отношения с Машей достигли той критической точки, когда нужно было или расставаться, или переходить на следующий уровень. Ни к тому, ни к другому Александр был не готов, хотя и чувствовал приближение неминуемой развязки.

Вечером, после работы, он вернулся в пустой дом, запустил внутрь собаку, пушистую западносибирскую лайку, накормил ее, сварганил незатейливый холостяцкий ужин, яичницу с пятью оранжевыми глазками, налил в бокал «Рябину на коньяке» и включил свой любимый старый вестерн «Дилижанс».

Внезапно зазвонил телефон. «Пациенты, наверное», – раздраженно подумал Александр и нажал кнопку ответа.

– Саша! Говорить можешь? – заорал на другом конце провода Ленька Якут.

– Могу.

– Давай, приезжай сейчас на базу! Тут твой друг Коричневый вернулся, ходит вокруг лабазов третий день и орет. Мужики на вышках боятся сидеть, охоты никакой. Короче, приезжай и сам разбирайся со своим зверем. Он ведь не отстанет.

– А что, самим не убить?

– Да он не выходит, ходит и ревет только. Все зверье разогнал, и кабанов тоже. Короче, медведь твой, ты сам с ним и разбирайся!

Это было предложение, от которого невозможно было отказаться. Александр вздохнул, ощутив внутри знакомый холодок опасности.

Коричневого он подстрелил дней десять назад. День тогда был хмурый, дождь лил как из ведра – для охоты самая отвратительная погода. Бесцельно промаявшись несколько часов, Александр вышел из леса еще засветло и направился в сторону деревни, предвкушая, как придет в Машин дом, переоденется в сухую одежду, выпьет чашку горячего кофе. Представлял, как приятно будет сидеть в тепле, и слушать треск горящих в печи дров, и смотреть, как вокруг стола хлопочет тайно любимая им женщина.