Несколько редких выстрелов с нашей стороны обеспечило нам отсутствие дальнейших событий на несколько часов вперед. Я послал Неметца в тыл в качестве ищейки. Он должен был вынюхать ближайший штаб и доложить там. Ему всегда везло.

После довольно долгого времени рядом с русскими разрядился «Небельверфер» (шестиствольный реактивный миномет. — Прим. пер.). Залп был неприцельным и не вызвал потерь у противника. Но до наступления темноты русские не двигались.

Мои товарищи были полностью измотаны. Снова и снова я подходил к отдельным группам и напоминал солдатам, чтобы они замечали любые следы обморожения. Я свободно двигался тут и там, поскольку по какой-то причине с русской стороны не было сделано ни выстрела.

Несколько товарищей сбились вместе и хотели спать. Это было уже слишком. Я всеми силами пытался сопротивляться натиску сна.

— Парни, продержитесь еще чуть-чуть, пока не стемнеет. Тогда мы двинемся на новые позиции. Там можно поспать.

Я пнул одного, который лег. Он упал и не двигался.

— Посмотрите, что случилось.

Он замерз насмерть. Товарищи посмотрели; несколько человек уже не понимали, что я сказал. На лицах других были видны белые пятна. Увидев это, они схватили по пригоршне снега и стали втирать в кожу.

Наконец стемнело. Я дал приказ отправляться. Упавшего тащили следом. Он мог только бормотать:

— Я так устал... Дайте поспать...

— Ради всего святого, ты замерзнешь, и мы не сможем тебя тащить. Соберись!

— Я устал, дайте поспать...

Мы шли дальше. Два сына нашей страны упали по дороге. Они выполнили свой долг до конца. Холод, наконец, забрал их жизни.

Думая об этих смертях, я понимал, что смерть от холода — милосердная смерть. Ты так невыразимо устал, что хочешь лечь и заснуть, утонуть в вечном сне, где все одинаково.

Мы брели из последних сил несколько сотен метров, пока не дошли до балки Орловка, где двинулись по дну. С огромным облегчением вышли мы на хорошо утоптанную дорогу. Она дала нам заключить, что днем по ней прошли, отступая, наши товарищи из других частей. Однако теперь на ней не было ни души.

Мы были измучены, но приходилось спешить к городу, пока мы не дойдем до места назначения у Мокрой Мечетки. Там была наша цель. Прошло добрых два часа, пока мы не добрались туда, хотя каждого подгоняла мысль, что вскоре мы вползем в блиндажи с теплыми печками.

И вот мы здесь. Мы уперлись в часового, который показал мне дорогу на командный пункт его командира роты. Я отдал указания лейтенанту Аугсту и фельдфебелю Купалу согреть людей в ближайших землянках перед тем, как делать что-либо еще.

Это можно было назвать чудом: мы маршировали целый день, ночь и еще день до поздней ночи, пройдя расстояние, которое в обычных условиях заняло бы один день. И все это без возможности согреться и практически без еды. При этом у нас было «всего» два умерших от холода.

Взяв группу управления, я пошел на указанный часовым командный пункт. Он находился на полпути вверх по восточному склону балки. Хотя блиндаж был плохо протоплен, мы почувствовали, что неожиданно попали из Арктики в тропический климат.

Глава 9 ПОСЛЕДНИЕ ДНИ

24 января 1943 г.

У командира роты обер-лей-тенанта Йенсена была такая же «дружная шайка», как и у меня. Он относился к 60-й моторизованной дивизии и ждал нас, чтобы перейти на другую позицию в городе. Он сказал, что в секторе пока не было контакта с противником, однако он ожидался на следующий день,

25 января.

Еще он рассказал мне и показал, что позиции раньше были летними квартирами частей снабжения и не могут выдержать тяжелого артобстрела. Поскольку все лето мы вели бои в восточном направлении, эти убежища были грамотно встроены в обратные скаты, но теперь, когда нам приходится обороняться на запад и север, они оказались на переднем скате — как на тарелке. Каждый вход открывался в сторону противника так, что, если он атаковал днем, мы сидели бы, как в мышеловках. Если днем топить печи, это выдаст наше расположение и приведет к уничтожению землянок.

Обер-лейтенант Йенсен также сообщил, что с соседом справа не было связи два дня, поскольку его солдаты отступили в город. В любом случае это была разношерстная толпа солдат, одетых в самые разные униформы.

Я попросил Йенсена подождать выдвигаться до утра, потому что нам всем отчаянно нужно было поспать. Он согласился. Вскоре после этого мы все заснули глубоким — почти мертвым — сном.

25 января 1943 г.

06.00 утра.

Обер-лейтенант Йенсен со своими людьми ушел с позиции. Снаружи было тихо. С Павеллеком, Аугстом и Купалом мы тщательно изучили сектор. На правом фланге мы нашли большую низину, в которой была выкопана большая землянка. Она не годилась для обороны: оттуда не было никакого обзора поля боя. Туда отнесли наших товарищей, непригодных для боя. О них заботились санитатс-унтер-офицер Пауль и два медика.