– О чем ты?

– Хорошо… Мы оба сделаем вид, что я не знаю повод твоего расстройства. – Сказал он и, продолжая улыбаться, надел свое пальто.

– Ты куда-то уходишь?

– Да, собирался, но тут пришла моя принцесса, и самым диким моим желанием является желание остаться дома. – «Принцесса» - эхом отдалось у меня в голове.

– На свидание идешь? – «Лучше бы молчала!» - уже через секунду вскрикнуло мое внутреннее я.

– Можно и так сказать. Вообще не собирался, но если ты не против…

Секунд пять я смотрела на него вылупленными от удивления глазами. Сказанное им прозвучало так серьезно (пусть в глазах Жака и играл хитрый огонек)

– Ты серьезно?

– А почему нет? Мы вечно сидим дома. У меня накопилась кое-какая работа, и я хотел выполнить ее в иной обстановке. Ты могла бы помочь. – Пожав плечами предложил он, и, выйдя со мной из квартиры, закрыл дверь.

– Не называй это свиданием. Хочешь, чтобы я тебе помогла, так и скажи… это ведь не свидание все-таки. – Пробурчала я себе под нос.

Он внимательно изучал меня, а после наклонился к моей шее и прошептал над самым ухом:

– Стоит заметить, что я никогда ни у кого не прошу помощи со своей работой. Может это всего лишь предлог, чтобы ты согласилась?

На его лице вновь заиграла эта ухмылка. По ней никогда невозможно было понять, о чем именно он думает, и что именно значат его слова. Наверное именно потому я залилась краской и, нервно хватаясь за пальто, пыталась успокоить свое сумасшедшее сердце.

***

Мы сидели в одном из многочисленных кафе в самом центре города. Вокруг стояли постройки девятнадцатого века, которые мне всегда нравилось разглядывать. Заведение, в котором находились, было как раз в одном из таких зданий, почему и показалось мне сразу дорогим.

Мы заказали себе привычные чай, кофе и пару десертов. Не успел официант полностью повторить наш заказ, как Жак уже начал раскладывать на небольшом столике все свои папки, доверху набитые фотографиями.

Я давно знала, что Жак фотограф, хоть он и не показывал свои работы до этого момента. До двадцати трех лет он жил и учился во Франции, в самой ее столице. Потому у него и такое странное имя, которое мне особенно нравилось. Жак рассказывал, что еще в шестнадцатилетнем возрасте начал учить русский язык, оттого что его отец часто брал его с собой в командировки, в Москву. Тогда-то он и полюбил Россию.

Сейчас Жак уже мог похвастаться тем, с какими знаменитыми журналами он работает: Vogue Russia, Elle, Cosmopolitan, Bazaar, Glamour. Я с замиранием начала смотреть, как он достает свои работы, но в тот же миг испытала весьма смешанные чувства.

На глянцевых листах А4 показались обнаженные тела красивых девушек. На некоторых фотографиях их было несколько, а на других они были по одной. То, что я видела, было очень красивым. Хоть я в этом деле и дилетант, но даже мне удавалось увидеть в каждом снимке скрытый смысл и какие-то определенные чувства… Однако это не спасало меня от смущенного вида лица.

– Никогда не видела обнаженных девушек? Это называется ню фото. – Равнодушно произнес он и, достав из кармана ручку, начал просматривать каждый снимок отдельно.

– В-в-в-видела конечно… - Заикаясь произнесла я. – Просто… Для какого именно модного журнала ты снимаешь эти фото?!

– Как мило. Ты смутилась. – Сказал он и, не отрывая взгляда от снимков, довольно ухмыльнулся. – Эти фотографии преимущественно не для журналов, может парочка из них. Вот, например, этот и этот. – Жак указал на две абсолютно разные по стилистике картинки, лежащие у самого края. – Остальные для сайтов, рекламы и прочего. Сейчас я просто должен понять, какие кадры лучшие, чтобы уже вечером отправить их.

– Ты сам их снимал? Я имею ввиду, ты видел каждую из них?

– Да. Каждую.

– А та, что была с тобой два дня назад? Она тоже модель?

– Ты об Алине? Да, она тоже. Показать ее снимок?

– Нет… Я пожалуй воздержусь. – Грустно сказала я.

Откинувшись на спинку своего стула, я стала размышлять об этих девушках. Они все были до безумия красивы. Их тела, изгибы, взгляды, руки – все источало собой взрослую, неприкрытую ничем, сексуальность. Любому мужчине понравились бы такие, как они. Я была далеко не плоским ребенком, но отчего-то мне казалось, что я и они – это небо и земля внешности.

– И ты снова чем-то расстроена. – Подытожил Жак и подписал что-то на одной из фотографий.

– Вовсе нет. – Буркнула я.

На лице Жака вновь появилась чувственная улыбка. Он посмотрел на меня и ,приблизившись ко мне левой рукой, медленно развернул мое лицо к себе. Он долго вглядывался в мои глаза, будто ища что-то очень личное в них, а потом его низкий с хрипотцой голос произнес:

– Вырастай побыстрее, Софи, я и тебя хочу так снять.

Его рука отпустила мой подбородок и вернулась к подписыванию своих работ. Я только удивленно хлопала своими глазами и думала, что сейчас я готова продать свою душу за то, чтобы скорее стать взрослой.