Он ничего не ответил, просто его руки стали медленно спускаться на мою талию, после чего он крепко-накрепко прижал меня к себе. Я ударилась лицом в его грудь и что-то глубоко внутри меня сломалось.

В его объятиях было так тепло, так приятно, но от этого только страшнее. Я прижималась к нему всем своим телом, осознавая, что, возможно, все это в последний раз. Он сейчас отпустит меня и уже никогда-никогда не обнимет меня. Страшно… До боли, до крика, до разбитых кулаков страшно.

Но он не отпускал. Жак нежно гладил меня по волосам и все так же крепко прижимал меня к себе.

– Чего бы ты хотела сейчас? Что именно я должен сделать, чтобы ты не плакала? – Строго, но в то же время очень нежно прошептал он над моим ухом.

В тот момент я могла сухо ответить: «Ничего» и уйти к себе домой, но хотя бы раз, хотя бы один раз, я решила побыть эгоисткой.

– Умоляю… Дай мне шанс. – Я слышала свой собственный голос у себя в голове, он был жалостливым, слабым… детским.

– Это все?

– Да, это все.

Он ослабил свои объятия, и я смогла заглянуть в его лицо.

– Хорошо. – на его губах появилось слабое напоминание улыбки, и от этого мое сердце только сильнее сжалось. – Давай провожу тебя до дома, у тебя все-таки день рождения.

Он отпустил мою талию и достал пачку сигарет.

Мы шли вдвоем по улице, он медленно курил и молча смотрел куда-то вдаль, а я лишь только украдкой поглядывала на его профиль. «Прости» - говорила я ему, но только в своих мыслях. В этом и заключалась вся моя любовь. Почему-то признавшись, я чувствовала жалость не к себе, а именно к нему. Будто ему сейчас тяжелее, будто это он раздавлен и разбит одновременно.

Остановившись перед дверью в мой подъезд, он еще раз ласково посмотрел на меня. Несмотря на то, что его глаза были печальны, где-то глубоко в них была нежность. Жак коснулся большим пальцем своей руки моего подбородка и улыбнулся, будто вспоминая что-то приятное.

– Удачного вечера, принцесса. – Тихо произнес он и, повернувшись, пошел в сторону своего дома.

– Спасибо. – Сказала я, и он, не оборачиваясь, помахал мне рукой.

Да, Жак, именно за это я тебя и любила. Ты всегда заставлял меня верить в ту сказку, что я придумала. Но где-то глубоко внутри себя, я всегда знала, что это не по-настоящему… Что завтра все это пройдет. Однако, все равно, спасибо тебе.

– Вот как все было… - Печально подытожила Лина, как только я закончила рассказ о своем нелепом признании.

– Да… Должна ли я зайти к нему сегодня?

– Не думаю, Софи. Ты же сама говоришь, что тебе показалось, будто он заставляет себя. – А вдруг ты почувствуешь это снова?

– Да, но я уверена, что обязательно почувствую… рано или поздно, а, главное, не один раз.

– Странная ты, Софи. – Подруга смотрела в окно, до звонка на урок оставалась пару минут. – Призналась ему, а теперь мучаешься. Не лучше ли было промолчать?

– Нет. – Не задумываясь, ответила я. – Пусть это и вырвалось по обыкновенной случайности, я ни капли не жалею. Пусть уж лучше он все знает, нежели я буду обманываться еще пару лет. Дело ведь даже не в возрасте, Лина…

– Как по мне, так в возрасте. Мне так нравится Сергей Владимирович… И знаешь, Софи, я готова просто наблюдать за ним со стороны. Так ведь проще.

«Проще… Что ж, это твой выбор, Лина. Не уж лучше мне будет сложно, так я буду знать, что хотя бы попыталась».

Звонок прозвенел и началась шестичасовая череда уроков, во время которых мысли мои заняты были не учебой. Я думала о Жаке. Представляла его волосы, руки, обнаженную спину. Я вспоминала какие-то общие наши с ним моменты и счастливо улыбалась про себя. Мне очень хотелось верить, что и он думает о них… с той же нежностью и добротой, с которой это делаю я.

Было понятно, что в тот день я к нему не пойду. Желание быть эгоисткой утекло вместе со злобой и детской пылкостью. «Пусть он побудет один, без меня» - говорила глубоко внутри себя взрослая «я», но где-то еще глубже, в самых недрах моего сознания тихо пищал счастливой голосок: «Теперь у меня есть шанс».

На самом последнем уроке классная руководительница раздала всем учащимся бланки с выбором будущей профессии. Я с ужасом смотрела на графу «Интересующая специальность» и понимала, что прежде не так много об этом думала.

Выйдя из школы, я попрощалась с Линой, и мы с ней разошлись по домам. Сегодня мой путь вновь пролегал не через тот дом, я проходила дворами мимо старых детских площадок и уродливых кирпичных домов. От чего-то, идя по раздробленному асфальту, то и дело натыкаясь на всякий мусор, я удивлялась мысли, что где-то там мною любимый серый домик, огороженный аккуратным черным железным заборчиком. При входе в этот дом стоит охранник, а плитка в подъезде выложена каким-то витиеватым узором. Получалось, что находясь в самых ужасных частях города, я все равно вспоминала тот дом.