Раздвинув руками мокрые ветки, Иван Гермогенович вышел из леса и вдруг невольно остановился.

По залитой лунным светом реке плыли Карик и Валя.

– Да, да, это они! – зашептал Иван Гермогенович.

Вон посередине реки плывет Карик, а немного правее его, ближе к берегу, – Валя. Головы их то исчезают под водой, то появляются снова, точно поплавки. Очевидно, ребята давно уже выбились из сил и вот-вот пойдут ко дну.

– Ах, только успеть бы!

Профессор бросился в воду. Течение подхватило его, понесло вдоль берега.

– Держи-итесь! – закричал Иван Гермогенович.

Рассекая руками воду, он быстро поплыл на помощь к ребятам. С каждым взмахом руки расстояние между ним и ребятами сокращалось. И вот уже профессор подплыл к ним вплотную, протянул руку…

Но что это?

Он увидел под водой изгибающиеся буквой S суставчатые тела.

– Ах, будь ты неладна! – вырвалось с досадой у профессора, и он поспешно повернул обратно к берегу.

То, что принял он при неверном лунном свете за ребят, были только самые обыкновенные личинки мухи-львинки.

Они держались на поверхности реки, цепляясь за водную пленку своими удивительными хвостами, похожими на растрепанные парики. Личинки плыли вниз головой, то и дело хватая зазевавшихся речных жителей. Дышали они своими волосатыми хвостами.

Когда-то в молодости профессор собирал этих личинок для аквариума. Из личинок выходили потом мухи с черными и желтыми полосами, похожие на пчелку, и даже откладывали яички на цветущие водные растения аквариума.

О кузнечиках, которые слушают ногами, и о львинке, которая дышит хвостом, профессор даже написал книгу. В другое время Ивана Гермогеновича нельзя было бы оттащить и силой от этих удивительных насекомых, но сейчас ему было не до них.

Нащупав ногами дно, профессор вышел на берег и, дрожа от холода, побежал, стараясь согреться на бегу. Время от времени он останавливался, прислушивался. Но слышал только, как стучит его сердце да как шумит над головой ветер.

Заметив в стороне пригорок, он бежал к нему, забирался наверх и, сложив ладони рупором, громко кричал:

– Ка-а-ари-ик! Ва-а-аля!

И снова бежал к реке.

«А что, если спустить на воду плот? – подумал Иван Гермогенович. – Столкнуть в реку три-четыре бревна, связать их – и плот готов. На плоту я, пожалуй, скорее догоню ребят».

Но профессору не пришлось сколачивать плот. Плот, точно в сказке, точно по щучьему веленью, сам подплыл к берегу. Он остановился около темной песчаной отмели и закружился на месте.

– Вот это замечательно! – крикнул Иван Гермогенович. Он с разбегу вскочил на плот, принялся раскачивать его, помогая ему сойти с песчаной мели.

Наконец плот дрогнул, качнулся из стороны в сторону и, раскачиваясь, медленно поплыл по течению.

Рядом с профессором плыли такие же плоты, появляясь то справа, то слева. Впереди и сзади плыли плоты побольше и поменьше по размерам, но все они были похожи один на другой, как близнецы.

– Откуда тут столько плотов? – удивился Иван Гермогенович. – Что за плоты и куда они плывут так дружно?

Он наклонился и при неверном лунном свете стал осматривать плот, на котором плыл сам. Под его ногами лежали плотно подогнанные друг к другу бревна, похожие на гигантские сигары. Иван Гермогенович нагнулся, потрогал влажные бревна рукой.

– Ах, вот это что, – пробормотал профессор, отдергивая поспешно руку. – Скажите пожалуйста, какое странное путешествие… Никогда бы не подумал, что мне придется плавать на таком страшном плоту.

Плот, на котором плыл Иван Гермогенович, был набит необыкновенным грузом: трюмы его были начинены лихорадкой: каждое бревно-сигара скрывало в себе личинку малярийного комара анофелеса.

– Вот уж никак не думал, что мне придется быть капитаном малярийного корабля! – усмехнулся Иван Гермогенович.

Справа и слева от плота проплывали, обгоняя профессора, такие же малярийные суда. Очевидно, где-то в верховьях реки анофелесы откладывали яйца.

Время от времени по реке проплывали и яйца простого, самого обыкновенного комара. Они плыли, склеенные стопочкой, стоймя, точно поплавки, и с виду очень походили на лодочки.

На каждом повороте, на каждой излучине реки Иван Гермогенович вытягивал шею, напряженно всматриваясь в темноту: не прибило ли орех к берегу, не плавает ли он в какой-нибудь тихой заводи? Лесистые берега давно остались позади. Река круто повернула в сторону. Мимо проплывали бесконечной цепью голые холмы.

Светало. Луна побледнела. Звезды гасли одна за другой, точно их тушил кто-то, и только низко над холмами висела одинокая зеленая звездочка.

Плот несло сильным течением к берегу. Иван Гермогенович стоял на самом краю плота, растирая холодные руки, грудь и бока. Река повернула вправо.