Шрифт:
О пакостная обезьяна! Тем же мостом грядет, а в разный город; тем же звоном поет, да чего-то как нет. Ангельский тон — адская думка, голос Ияковлев — сердце Исавлее; лобзает, как друг, — продает, как Иуда. И смех и плач нам есть божия сия мартышка… «Внимай, небо, и заговорю!» Се клевета на господа вседержителя! Нужность с трудностью так не вмещается, как свет со тьмою. Нужно солнце — трудно же ли? Нужен огонь, а труден ли? Нужен воздух, но труден ли? Нужна земля и вода, и кто без нее? Видите нужность? Где же при боку ее трудность? Ах, исчезла! Нет ей места в чертогах непорочной и блаженной нужности! Дом ее есть дом мира, дом любви и сладости. Покажите же мне, где водворяется трудность? В аде ли? Верую, господи, там-то обитают труд и болезнь, печаль и вздыхание. Но там ли нужность? Ах, не бывала она там. Ее присутствием ад в мгновение преображается в рай. В аду все делается то, что не нужное, что лишнее, что не надобное, не приличное, противное, вредное, пакостное, гнусное, дурное, непригожее, скверное, мучительное, нечестивое, богомерзкое, проклятое, мирское, плотское, тленное, ветреное, дорогое, редкое, модное, заботное, разорительное, погибельное, адское… и прочий неусыпающий червь. Сия бесноватая и буйная дева — трудность именуется по–эллински «Ата [549] , сиречь пагуба, по–еврейски же Ада, Ламехова жена, сиречь блуднокрасующая и забот- ная, противная жене, именуемой Селла и Мирна. Сколь же разнится чистая наша дева — святая нужность! [550] [551] Она не «Ата, но Лита и Литургисса; не Ада, но Селла; не Фурия, но Анна, но Хария, но Грация, разумей: возлюбленная, милостивая, даровитая [552] . С небесных кругов и от горних пределов возлюбленной сей царицы исчезла всякая горесть с трудом, а печаль с воздыханием. Оттуда сатана со всеми своими тьмами низвержен в ад. Какая сила низвергла? Та, что там жизнь не зависит от заботиых сует и суетных забот. Там живет одно только нужное оное: «Едино нужно». Оно есть и сродное, и легкое, и благолепное, и преподобное, и веселое, и полезное, без серебра и без горестей стяжаемое, как написано: «Туне примете, туне дадите». Внуши, земля! Услышь, род человеческий! Напиши на ногте адамантовом, на вечных сердца своего скрижалях господню славу сию: «Благословен творящий нужное нетрудным, трудное ненужным».
549
Здесь Сковорода аллегорически переосмысливает мифологические и библейские образы и представления. Ата (Ате) — в греческой мифологии воплощение мгновенного безумства, богиня, помрачавшая разум людей и богов, была сброшена с Олимпа. Сковорода сопоставляет ее с библейской Адой — одной пз жен Ла- меха, отца Ноя. — 82.
550
Не утерплю приписать тут пресладких Эшікуровых слов спх: ІАГХЛСІОС '. '· етісіт. Зс. ЬІЪШЗОІ –* обу! – Ц то есть: «Благодарение богу, что нужное сотворил лсгкодостижнмым, трудно достижимое же — ненужным».
551
Лита, Литургисса — слова, образованные от древнегреческих слов, означающих служение богу и преданность ему; Селла — слово, образованное от древнегреческого слова, означающего кресло, кафедру, здесь олицетворяет сидящую спокойно и мирно; Фурия (букв, бешеная) — в греческой мифологии демопическое божество мести и мук совести; Анна (от евр. Ханна) означает «богом данная», в Библии — мать пророка Самуила, услышанная богом; Хария — радость, любовь (греч.); Грация — любовь и ласка (лат.). — 82.
552
Приведенные слова Эпикура взяты из уже упоминавшегося пеоднократного послания его Менекею (см. т. 1, стр. 469, прим. 28). — 82.
Как только Уриил отрыгнул господствуюЩуw сию славу вышнего, поднялся от преисподних хульный шум, рык, вой, свпст, стон… каков бывает от дубравных зверей, от ночных птиц, от болотных жаб во время землетрясения. Замялся, свиваясь и развиваясь в бесчисленные свертки, адский змий, пронзен изощренною сильного стрелою и жаром палящих углей осыпан, по оному: «Он устами произносит премудрость, жезлом бьет мужа бессердечного». На крыльях Урииловых виден был вид многоценного сапфира, превосходящий голубой свод благовидного неба. Сей божественный ум, пустивший из уст своих меч обоюдоострый, поразил Сатану в самое чрево его и убил блудо- деяние. Варахиил же выстрелил праволучную стрелу молниину, пронзил дракона в самое око его и убил похоть очей но писанию: «Око, ругающееся отцу и досаждающее матери своей, да выколят оное вороны из дебрей». Прежде же всех умертвил копьем Михаил любодейственное сердце его. От того часа царство его и козни разорены.
АДСКОЕ ЦАРСТВО. На чем основано?
Простер же Рафаил яшмовидные крылья свои с Гавриилом и, перелетев, сел при боку Варахиилову. Потом, рассмеявшись, веселовидно изрек: «Возрадовался дух мой, как Уриил, как Финеес, во чрево, ты же, как Сисаре, в самое око его пробил ему голову его». Вид же Варахииловых крыльев, как вид углей, разожженных от оного углия: «Стрелы сильного изощренны с угольями поедающими». «Разожжено слово твое очень, и раб твой возлюбил его…» «Слово плотью было и вселилось в нас».
Тогда сей пламенеющий орел, служитель в молнии вышнему, божественный Варак распростер крылья свои и, помахав оными, возгласил: «Сия есть победа, победившая мир, плоть и дьявола — любовь наша. Крепка, как смерть, любовь. Жестока, как ад, ревность божия. Крылья ее — крылья огненные. Углие огненное воспламеняет ее. О углие! О возлюбленный наш анфракс оный!» [553]
«Золото земли оной доброе, и там анфракс». Сей дражайший анфракс нас, серафимов, воспламеняет, творя ангелов своих духами и слуг своих пламенем огненным». Глас его оный… «Глас брата моего…» Сей один утешает и укрепляет нас. «Возвеселись, бесплодная!» Сей есть глас его. «Смиренная и колеблемая! Не имела ты утешения. Се я уготовляю тебе анфракс — камень твой — и на основание твое сапфир. И положу забрала твои, яшму и врата твои, камни кристалла и ограждение твое, камни избранные — и правдою вознаградишься… Всякое орудие, сделанное на тебя, и всякий голос, который на тебя встанет на бой, не благопоспешу. Одолеешь их всех. Все сыны твои научены богом, и во многих х\шрах дети твои. Сие есть наследие служащим господу, и вы будете мне праведны», — говорит господь. Ныне желание наше исполнилось. Ныне услышана тричастная оная молитва Сирахова:
553
Анфракс есть слово эллинское, значит уголь горящий, обозначает же и драгоценный камень, его же вид есть, как уголь горящий. Нее же драгоценные камни, как сапфир, фарсис и прочие, суть красотою своею твердостью образы божией премудрости.
Господи, отче и боже живота моего! Да не пожрет мя бездна мирская! Возведя очи на прелесть его, Да не поглотит мя пропасть чрева, Угождающего, как богу. И да не свяжет мя Стыдодейство, ищущее сладости в мертвом блате.
На сей тричастности стоит все адское царство.
Ныне мудрость одолела злобу, и все воспели так:
О сын, рожден от девы, Во бесстрастия глубине! Тричастную злобу души Потопи, молюсь. Да как же во тимпане [554] , В умерщвленном телесе Воспою победную песнь.
554
Тимпан — старинное наименование бубна, литавр, барабана. — 84.
— О. язык трегубый! — возглашая возгласил Варак, разоривший города и превративший дома вельмож. — Блажен обладающий тобою. Се есть царствие божие! Нет его легче, как нет нужнее, и нет нужнее, как нет врож- деннее его. И что есть бог, если не внутри нас пламенеющая, как искродышащий уголь, блаженная оная красота: «Без меня не можете творить ничего». Что же есть? Она носит горы, и воды, и весь труд наш. Она тонкоплотное небо и огонь десницею своею жмет и держит. Кто же присно- блаженную и пренепорочную сию матерь пашу дерзает наречь трудною? Если сатана сатану изгонит? Так не трудностью труд уврачуется. Господи! Се труд воздают тебе! Ты же — веселие и радость, мир и успокоение. Правда твоя, как солнце. И се сатана помрачает! Мир же свидетельствует о лжи. Господи! Если возможно есть, да мимо идет от тебя горькая чаша сия. Если же не может сия ложь мимо идти от тебя, будет воля твоя [555] .
555
При боге, как при зерне и истине, неразлучно держится, как шелуха, ложь; но шелуху — свиньи, хлеб же едят дети.
ПЛАЧУЩАЯ БЕСПЛОДНАЯ
Во оно время слышан был жалостный голос на небесах. Вдова, бродящая по земле, облаченная в темные ризы, должная родить сына, ищет места, но не обретает, гонима змием, пожерти плод чрева ее хотящим и в след ее избле- вающим потоп блевотин. Сего ради скитается, рыдающая и вопиющая песнь сию [556] [557]
Кто даст мне крылья ныне? Кто даст посребрённы?
Кто даст мне плечи ныне? Кто даст восперённы? Да лечу сквозе присно о бозе, От земного края даже до рая почию.
556
Сия песнь взята из трагедокомедпи, нареченной «Гонимая церковь». Жена апокалппсная там, гонимая змием, поет песнь сию или хор. Есть сие милое творение Варлаама Лащевского, учившего в Киеве и богословию с еврейским и эллинским языками и бывшего предводителем в последнем исправлении Библии. Почил архимандритом Донским. Вечная память!
557
«Гонимая церковь» — потерянная трагикомедия преподавателя Киево–Могилянской академии Варлаама Лащевского. Сохранилась его «Трагедокомедия о награждении в сем свете приискных дел и мзды в будущей жизни вечной» (см. Я. Тихоправов. Летописи русской литературы и древности, 1859, т. 1, стр. 5—16). — 85.
Се ехидн лютый бежит! Се мя достизает!
Се челюсть адску на мя люто разверзает! Поглотить хочет, ядом клокочет, Василиск дивый, аспид пытливый. Ах, увы мне!
Вод горьких хляби стыдно изблевает черный.
Се мрак! Се облак покрыл мя ныне вечерний! Увы мне ныне! Увы, едине! Гонит всем адом меня со чадом. Нет мне мира.
Увы мне! Горе! Увы! Что творити?
Кого на помощь дерзаю, бедна, молити?
Увы мне ныне! Увы, едино! Гонит всем адом меня со чадом.
Нет мне мира.