Первыми такое обязательство приняли раввины Салоник. Бойкот Анконы причинил городу большой ущерб, и в 1556 г. отцы города обратились к папе с жалобой на действия евреев и заявили ему, что городская торговля приходит в упадок и неминуемо окончательно заглохнет, если он не примет действенных мер для прекращения бойкота. Анконские евреи (не марраны) , которые тоже страдали от упадка торговли в городе, испугались возможных последствий и выступили с протестом против бойкота, сформулированным в длинном письме к евреям Турции, в котором заявили, что ”это решение (о бойкоте) будет огромной помехой для всех евреев, живущих под властью папы, а он преисполнится гневом на весь народ Божий, пребывающий в городах его правления, ибо все евреи отвечают друг за друга, и истребит их всех. И скажет он: насмехаются надо мной братья ваши, евреи Турции, и приводят меня в гнев за то, что я строго придерживаюсь своих правил”.

Но евреи Пезаро вместе с марранами старались всеми силами добиться единодушия раввинов в вопросе о бойкоте портов папских владений. Они известили турецких евреев через своего посланника рабби Иехуду Прага, что герцог Урбино, правитель Пезаро, разрешил марранам поселиться в его государстве лишь при условии, что торговля евреев Леванта будет вестись через его порт, а если раввины не придут скоро к соответствующему решению, герцог, по всей вероятности, разгневается и истребит евреев своего государства. Иосеф и Ханна Наси, которые не могли простить папе зверского сожжения марранов в Анконе, предложили раввину рабби Иосефу бен Леву, возглавлявшему их иешиву, наложить херем на торгующих с Анконой. Он согласился, и к нему присоединились некоторые сефардские раввины, а по прошествии какого-то времени дали свое согласие на это и выдающиеся раввины того времени, проживавшие в Цфате, — рабби Иосеф Каро, составитель ”Шулхан-Арух”, и рабби Моше Митрани, известный под именем Ха-Мабит.

Стоит почитать переписку еврейских общин по этому вопросу и убедиться, как сильно было тогда чувство еврейской солидарности и какое горячее участие принимала каждая община в общем бедствии. В письме одной общины мы находим такие резкие выражения: ”Может ли современник похвалиться нашими правами? Может ли человек, полагаясь на свои способности, сказать: нечего мне бояться внезапных опасностей, ловушек, западней и камней преткновения? Есть ли в нашем ночлежном доме, в этом долгом изгнании, минута покоя, один час удовлетворения, день-два удовольствия, месяц или год, когда бы нам не пришлось влачить ярмо?” Пребывание в галуте уподобляется ”ночлежному дому”... Всем известно, что ”все сыны Израилевы отвечают друг за друга” перед народами, ”все мы происходим от одного человека, и кровь одного из нас не краснее крови другого”. Вот почему необходимо, чтобы все евреи объединились и вступили в борьбу с врагами. ”И если нашей силы не хватает, чтобы упорно стоять за себя, то Бог постоит за свой народ и будет воевать за него, а нам следует действовать по мере наших сил”. По-моему, это был первый случай бойкота, объявленного евреями из соображений национального характера с целью ”мстить врагам народа”.

Но бойкот не удался. Ему противился ашкеназский раввин Константинополя, а в особенности рабби Иехошуа Сончино.

Мы уже видели, как превозносил этот великий раввин Ханну Наси. Несмотря на это, он не послушался ее и дона Иосефа Наси, которые, очевидно, материально поддерживали его, и не согласился бойкотировать Анкону. Гордо и смело он пишет: ”Не буду никому подобострастничать и потакать. Суд исходит от Бога, Его же и золото и серебро. Всевышний отплатит замышляющим планы и старающимся угодливостью и соблазнами приобрести сторонников. Бог сотворит добро всем, следующим Его завету, и на Него я надеюсь, что Он снабдит меня хлебом и одеждой”. Его несогласие объясняется также национальными соображениями: он опасался мести папы евреям его владений и всей Европы.

Таким образом расстроился сам собой бойкот. Сами евреи не могли достичь единогласия и нарушали бойкот, который имел много шансов на успех. Марраны были изгнаны из Пезаро герцогом Урбино, обманувшимся в своих ожиданиях. Живой груз одного из двух судов, наполненных изгнанными марранами, был продан капитаном в рабство; второй же корабль, за которым гнались анконские чиновники, был спасен действовавшим из сострадания и к тому же подкупленным капитаном, и большинство его пассажиров нашло убежище в Турции. Рассеяние, при котором невозможно достичь единогласия среди евреев, сорвало намечавшийся бойкот — способ мести убийцам, сжегшим евреев. Совсем как в наши дни при объявленном Гитлеру бойкоте...

III

Между тем росло доверие турецкого султана к дону Иосефу Наси. Сулейман I задумал в то время повести войну против Испании, притеснявшей мусульман р Африке. Иосеф, у которого были финансовые связи со многими королями и властелинами Европы, разбирался в политике христианских государств и мог быть полезным турецкому правительству своими советами и сведениями, которыми снабжали его рассеянные по всем христианским странам марраны, достигшие высоких постов и занимавшие видное общественное положение. Султан Сулейман ценил все это и укреплял положение Наси.

Этому способствовал также счастливый случай.

У Сулеймана было два сына — Селим и Баязид. Старший, Баязид, был мужественным и храбрым, и войско поддерживало его, а младший, Селим, сын любимой жены Сулеймана, был миролюбивым, слабохарактерным и добросердечным. Поэтому трудно было угадать, кого из сыновей объявит Сулейман султаном после себя, хотя по законам государства престолонаследником должен быть первенец Баязид. Дон Иосеф Наси склонялся на сторону Селима, которого называли ”сыном еврея”, и всегда хорошо отзывался о нем при его отце. Когда Селим находился в Анатолии и Сулейман, его отец, пожелал послать ему в подарок 50000 дирхемов золотом и 30 000 драгоценными камнями и другими ценностями, то он сделал это через дона Иосефа. Благодарный Селим удостоил Иосефа звания ”мутафарика”, то есть благородного аристократа, и назначил высокое годовое содержание ему и его брату Шмуэлю.

С тех пор дон Иосеф укрепил свое высокое положение при султанском дворе, и его политическое влияние намного возросло. Это, конечно, не нравилось послам христианских государств при султане. Во-первых, им было трудно примириться с мыслью, что такой почет воздается еврею, представителю народа, который в их государствах так преследуют и презирают. Во-вторых, они хорошо понимали, что при существующих условиях христианские государства, большинство которых было у него в долгу, не смогут уплатить ему своих долгов. А в-третьих, послы христианских государств побаивались его — кто лучше него знал все их хитрости и политические уловки?!