Это—генеральная линия, которая должна определять логику переходного периода. Более частные отношения между теми или иными слоями общества представляют интерес только для определённых конкретных анализов, но теоретический анализ должен иметь более широкие рамки, охватывающие новые отношения между людьми, общество, находящееся в процессе перехода к социализму.

Исходя из этих двух основных концептуальных ошибок, товарищ Беттельхейм защищает обязательную тождественность между развитием производительных сил на каждый данный момент и в каждом данном регионе—и производственными отношениями. И одновременно переводит эти самые отношения в их юридическое выражение.

С какой целью? Посмотрим, что говорит Беттельхейм:

«В этих условиях рассуждения, ставящие своей целью обозначить различные высшие формы социалистической собственности, но исходящие при этом лишь из общего понятия «государственная собственность», в стремлении свести социалистическую собственность к единственной реальности сталкиваются с непреодолимыми трудностями, прежде всего когда речь идёт о том, чтобы анализиро

4261 социалистическое планирование, его значение .

вать товарооборот в государственном социалистическом секторе, социалистическую торговлю, роль денег и т.д.»

Затем, рассматривая разделение Сталиным социалистической собственности на две формы, он отмечает:

«Данная юридическая предпосылка и следующие из неё выводы ведут к отрицанию обязательного в данный момент товарного характера обмена между государственными социалистическими предприятиями, а также к непониманию в теоретическом плане природы купли и продажи, осуществляемых между государственными предприятиями, непониманию природы денег, цен, хозяйственного учёта, финансовой самостоятельности и т.д. Эти категории лишены какого-либо реального общественного содержания. Они возникают как абстрактные формы или более или менее произвольные технические средства, а не как выражение объективных экономических законов, закономерность которых, с другой стороны, подчеркивал сам Сталин».

Для нас статья товарища Беттельхейма, несмотря на то что он демонстративно становится на сторону противников высказанных нами в ряде случаев идей, имеет несомненную значимость как высказывание глубоко знающего экономиста и теоретика марксизма. Исходя из фактического положения дел и защищая (на наш взгляд — непродуманно) использование в переходном периоде унаследованных от капитализма категорий и необходимость индивидуализированной собственности в рамках социалистического сектора, он выявляет (в рамках марксистских позиций, которые мы назовём ортодоксальными) несовместимость детального анализа производственных отношений и общественной собственности с сохранением подобных категорий. И отмечает, что здесь «имеется нечто непонятное».

Мы утверждаем точно то же самое, только вывод наш—другой; мы считаем, что непоследовательность защитников хозяйственного расчёта связана с тем, что, следуя логике марксистского анализа и дойдя до определённой точки, они совершают скачок (перескакивая через «утраченное звено» в середине), чтобы встать на новую позицию, с которой продолжают свое рассуждение.

Конкретно защитники хозяйственного расчёта никогда не могли дать точного объяснения тому, что лежит в основе концепции то

4271 июнь 1964 года

вара в рамках государственного сектора, или как «с умом» применяется закон стоимости в социалистическом секторе при «перекошенных» рынках. Заметив эту непоследовательность, товарищ Беттельхейм вновь принимается за терминологию, начиная анализ с того, чем должен бы закончить—нынешними правовыми отношениями в социалистических странах и существующими категориями, констатирует реальный и очевидный факт наличия этих юридических и товарных категорий и отсюда делает прагматический вывод, что раз они существуют, значит, они необходимы. Опираясь на эту основу, он развертывает свой анализ в обратном направлении, чтобы прийти к той точке, в которой произошло столкновение теории с практикой. В этой точке он даёт новое толкование теории, подвергает анализу взгляды Маркса и Ленина и выступает со своей собственной интерпретацией, которая зиждется на ошибках, о которых мы уже говорили. Такой прием позволяет ему сохранить последовательность процесса—и анализа—от начала статьи до её окончания.

Вместе с тем он забывает, что в историческом плане переходный период молод. В то время, когда человек только приближается к полному пониманию экономического деяния и овладевает им посредством плана, он подвержен неизбежным ошибкам в оценках. Почему считать, что то, что «есть» в переходном периоде, обязательно «должно быть»? Зачем объяснять удары, нанесённые реальностью по некоторым смелым экспериментам исключительно смелостью, а не—частично или полностью—техническими просчётами администрации?

Нам кажется, что слишком умаляет значение социалистического планирования—со всеми его возможными техническими недочётами—утверждение, которое делает Беттельхейм:

«Из этого вытекает невозможность удовлетворительно, т.е. эффективно обеспечить a priori комплексное распределение средств производства (и продукции вообще) и потребности сопиалистичес кой торговли и государственных торговых учреждений. Отсюда вытекает также и роль денег в рамках самого социалистического сектора, роль закона стоимости и система цен, которая должна отражать не только общественную себестоимость различной продукции, но также выражать соотношения между предложением и спросом на данную продукцию и по возможности обеспечить баланс между этим предложением и этим спросом, если план a priori не смог его обеспе