– Все!
– выдохнул Харченко.
– Продал! Всех продал, гад!

Он бессильно уронил голову на грудь и всхлипнул.

Спокойно, Семен!
– остановил его Островерхов.
– Что случилось? Толком, по порядку?

– Свиркунов! Выдал наших краснопогонников. Их сожгли в доме живьем.

В комнате зашумели, сгрудились вокруг Харченко. Кто-то подал ему кружку с водой. И пока он пил, подпольщики напряженно ждали. Харченко вздохнул, поднял глаза на Островерхова.

– Засада там была. И Свиркунов с ними...

Со двора донесся шум, из окон полетели стекла, в комнату просунулись дула автоматов. Дверь с грохотом распахнулась, и на пороге появились три эсэсовца с автоматами.

– Штиль!
– заорал эсэсовец, хотя в комнате и без того воцарилась мертвая тишина.

... В ту июньскую ночь 1943 года из группы Островерхова было арестовано 18 человек. Следствие вело гестапо. Допросы проходили в здании гестапо, в подвальном помещении. Затем арестованных подпольщиков перевезли в станицу Натухаевскую. Здесь допрос производил начальник спецкоманды гестапо Шмидт.

В Краснодарском краевом партийном архиве имеются документы, рассказывающие о пытках, каким подвергались островерховцы. Их избивали шомполами и специальными плетками из стальных проводов. В докладной записке отдела контрразведки "Смерш" Отдельной Приморской армии говорится: "Зверски избивали и истязали арестованных производившие допросы в полиции представители немецких карательных органов: обер фельдфебель жандармерии Гофман, его помощник Михель, военный комендант Райх и начальник биржи Дидрих... После избиения Островерхова все лицо его было покрыто синими рубцами, как от ударов шомполами, а сквозь одежду сочилась кровь..." Об этом писал в газете "Новороссийский рабочий" в № 82 от 25 апреля 1947 года со слов очевидцев секретарь горкома партии А. Сескутов: "Арестовав островерховцев, немецко-фашистские изверги рассчитывали на получение от них важных сведений, но, несмотря ни на какие пытки и издевательства, подпольщики остались верными советскими патриотами. Немцы после долгих истязаний расстреляли, их".

Подробности казни мужественных подпольщиков в районе станицы Натухаевской стали известны спустя почти двадцать лет. В 1963 году в Краснодаре проходил процесс над предателями Родины. Бывший эсэсовец гитлеровского карательного органа "зондеркоманды СС 10а" М. Т. Еськов показал на процессе следующее:

"... В Новороссийске я участвовал в расстреле советских активистов. Среди них был раздетый до пояса мужчина, лет пятидесяти, с небольшими, поседевшими усами. Вышел, посмотрел на нас с презрением. Спокойно пошел к окопу, спрыгнул в него, встал лицом к немцу и сказал: "Стреляй, фашист!" Офицер растерялся и потребовал, чтобы человек повернулся спиной. Шеф заинтересовался этой картиной и подошел ближе. Засмеявшись, он направил автомат на пожилого человека. В это время человек громко закричал: "Да здравствует..." - автоматный выстрел оборвал его последние слова..."

Подпольную организацию погубило подлое предательство. Изменник Родины Свиркунов, выдавший немцам организацию в сентябре 1943 года, бежал из Новороссийска вместе с отступающими немецко-фашистскими войсками. Скитался в Крыму. Немцы уже не нуждались в его услугах. И когда они оставляли Симферополь, Свиркунов не последовал за ними. А в день прихода наших войск в Симферополь Свиркунов повесился. Были арестованы и осуждены пособники оккупантов Евгения Щекочихина, Екатерина Демченко.

Не избежали суровой кары и другие предатели Родины - Кроликов А. Г., Сперанский В. М., Саркисов С. П. После Новороссийска они оказались на станции Джанкой, в Крыму, служили в железнодорожной полиции. В апреле 1944 года они были арестованы в Джанкое советскими органами государственной безопасности.

В хранящейся в Краснодарском крайпартархиве докладной записке отдела контрразведки "Смерш" Отдельной Приморской армии говорится: "В судебном заседании Военного Трибунала Отдельной Приморской армии от 12 июля 1944 года в г. Симферополе подсудимые Кроликов А. Г., Сперанский В. М., Саркисов С. П. полностью подтвердили свои показания, данные в процессе предварительного следствия.

Признав предъявленное обвинение полностью доказанным, Военный Трибунал приговорил всех трех к высшей мере наказания - расстрелу. Приговор был приведен в исполнение".

В этой же докладной записке отдела "Смерш" сообщалось, что не все островерховцы были схвачены в ту ночь.

"...1 августа 1943 года морем вплавь в расположение наших войск на 6 - 7-м километре от города Новороссийска выплыло 2 человека перебежчиков - Сечиокно Григорий Авксентьевич, Стаценко Арсений Павлович... Имели связь с островерховцами и давали ценные сведения о противнике.

После ареста в городе остались члены группы Селиванов Михаил Ильич, его жена Селиванова Пелагея Харлампиевна и Островерхов Борис.

В ночь на 11 августа 1943 года Сечиокно, и Стаценко, и выделенный им в помощь краснофлотец Храбров произвели операцию по вывозу из города вышеуказанных Селивановых и Островерхова".

Об этом же свидетельствуют и воспоминания Бориса Степановича Островерхова, хранящиеся в крайпартархиве. "В момент ареста отца я был у своего товарища Литовченко, - рассказывает он.
– За мной пришел Гриша Сечиокно с Васей Храбровьм. Добрались на шлюпке до затопленного дока и здесь увидели еще двух моряков, которые что-то передавали по радио... Эти два моряка накачали резиновую шлюпку, и все мы отправились. Путь ночью нам показывали трассирующие пули. Таким образом, мы попали на наш берег, и на машине нас повезли в Кабардинку, потом в Геленджик. Здесь нас очень хорошо приняли, выкупали, накрыли стол и хорошо угостили. Вскоре пришел тов. Холостяков и, поздоровавшись с нами, стал расспрашивать обо всем, что творится в Новороссийске. Мы ему все рассказали.