Шрифт:
Почему я терплю, думаю я. Свою жену, которую, в отличие от этой суки, хотя бы уважаю, я мог ударить за менее наглое поведение. Я говорю ей:
– Ксюша, если ты хочешь покушать - поешь. В холодильнике лежат пельмени. Колбаса.
Она наигранно смеется и тут же обрывает смех.
– А кто, - спрашивает она медленно, - купил эти пельмени? Купил хлеб, колбасу, яйца?.. Кто купил сигареты, которые ты куришь? Кто вообще все всегда покупает?
Это попрек. Мы все очень боимся попреков. Но некоторые из них заслуживаем.
* *
Сегодня у тебя открылись глаза. В прямом и в переносном смысле. Ведь, возможно, прижимаясь ко мне вслепую, ты думал, что я твоя мать. А теперь ты видишь, что внешне я совсем не похожее на тебя существо.
Впрочем, широко открытые глаза еще не признак хорошего зрения.
Но если ты все-таки видишь, скажи, как тебе этот мир? Как тебе я? А моя жена? Молчишь? Мудро. Весьма. Вот что я тебе скажу. У тебя очень правильный взгляд на все это. Дай лапу!
Извини. Я немного выпил. Ты не пьешь? Согласен. Рано. Еще молоко на губах не обсохло.
Я тоже не пью. Не пью, не пью, а потом - раз!
– и в драба-дан. Как собака. Прости. Вырвалось.
На самом деле я собак уважаю. А тебя - особенно. Ты мне симпатичен. Ты молчишь. Не перебиваешь. Слушаешь. Мало гадишь. Много ешьт-Сам ты черненький, а на груди белое пятнышко. О чем говорит это белое пятнышко? О многом!
У нас у всех есть белые пятна, куда не ступала нога человека.
Ну что ж ты дрожишь, Горюшка? Что ты трусишься?
Не надо. Им только покажи слабину, сразу набросятся. Ничего. И у нас будут клыки.* * *
Как всегда после студии, стоим у метро. Посасываем пиво. У Кости Данелюка настроение вроде этого неба -мрачное.
Он спрашивает:
Бухал вчера?
С чего ты взял?
Глаза красные.
Не спал я.
Пишешь?
Пишу, - говорю, - записки бездельника.
Это что - название такое?
Вроде того.
Интересно.
Молчим. Даня лезет в карман, затем, спохватившись, заявляет:
А я курить бросил.
Поздравляю.
Я закуриваю.
– Знаешь, - говорю, - лет пять назад встречался с одной пару месяцев. На Новый год она пригласила меня к себе. С родителями познакомить. Батя ее - полковник – спрашивает меня: «Вы, молодой человек, чем занимаетесь?»
«Да так, - говорю, - стихи пишу». «Понятно, - говорит он, - еще один бездельник». Подходит какой-то бомж. За пустой бутылкой. Просим подождать.
А я собаку завел.
Серьезно?
Назвал Горе.
Даня недовольно качает головой:
Ну и клички у вас. Аж жить не хочется.
Полное имя Егор.
Другое дело. А то смотри: как корабль назовете, так он вам и поплывет.
– Так то корабль. Вон подлодка, слышал? «Курск», а того... Даня отдает свою бутылку бомжу. Смотрит в небо.
Ты чего, - спрашиваю, - угрюмый такой?
Это все работа...
Дует ветер. Качает кроны тополей. Собирается дождь. Это по ту сторону окна. А по эту мы сидим за столом. Пьем. Беседуем. Закуриваем. Курим. Нас много для такой маленькой кухоньки. Нас слишком много. Я, Данелюк и прочие. Именно так.
Сигаретный дым стоит так плотно, что самому уже можно не закуривать. Сиди себе и вдыхай.
Данелюк пьян. Его полное лицо раскраснелось. В уголках глаз собрались тоненькие морщинки, как будто он улыбается. Но он не улыбается. И я не улыбаюсь. Иногда ради приличия покажу свой фирменный оскал и снова в кого-нибудь «втыкаю». В Даню. Мне на него смотреть интересно. И слушать. О чем он там?
Ну пошел я за ней. Она такая высокая на каблуках. Ну, ноги, конечно. Штаны... белые, просвечиваются. Трусы такие - сабля в жопе. Бедрами виляет так, что становится тесно. Смотрю, она ищет мороженое. Ну, точно! А я хочу подойти к ней и предложить пива.
Почему?
Потому что я сам хочу пиво.
Но ведь она хочет мороженое.
Правильно. Но я хочу быть самим собой и хочу пиво.
Ну и купил бы себе пиво, а ей предложил бы мороженого.
Не понимают, - разочарованно произносит Даня.
Чего мы не понимаем?
Я к одной подошел в метро и спрашиваю: «Хотите, я почитаю вам свои стихи?..»
Ну и?!
Не понимают, - повторяет он.
Я тебя понимаю, - говорю.
– Серьезно?
– Чтоб я сдох! Давай выпьем.