— Так что, вы типо встречаетесь? — внезапно спросил Патрик.

— НЕТ! — одновременно с Майки мы произнесли и рассмеялись. Наверное, он тоже стесняется говорить о таком при родных. Я-то уж точно. Сколько раз меня раньше не пытались разговорить на эту тему — все напрасно, я молчу, как рыба, и краснею, как помидорки.

А затем мы сели к телевизору, и Олли просто требовал, чтобы мы включили ему какой-нибудь ужастик. Ну, мы нашли на телеканале «FOX» недельный повтор «Ходячих мертвецов» — где новый сезон — и сели смотреть все вместе. Нужно было видеть выражение лица Олли! Сначала он хлопал в ладоши и радовался, когда появлялись зомби, но как только они начинали кого-нибудь есть, Олли тут же закрывал глаза, а затем и вовсе уходил из зала. Он стоял за стеной и ждал, пока страшный момент пройдет. Мы так смеялись! Патрик пытался его затащить, но мальчик лишь вырывался с криком и визгом.

А затем пришла Фелиция. Она выглядела очень устало. Она поставила сумки на пол и стала снимать кеды, затем развязала целлофановый передник и бросила его к обуви, туда же полетела и кепка с эмблемой паба, в котором — как я поняла — работает девушка.

— Ты мне что-нибудь купила? — спросил подбежавший к ней Олли.

— Ну, а «кит-кат» подойдет под это «что-нибудь»? — спросила она, помахав батончиком перед носом мальчика.

— Две или четыре палочки?

— Четыре, — произнесла Фо и положила в ладонь Олли батончик, перед этим взъерошив ему волосы.

Затем девушка увидела меня и нахмурилась. Нахмурился и Майки, и Патрик, когда довольный Олли вприпрыжку подбежал к телевизору со сладостью.

— А она что здесь делает? — спросила Фо.

Да, ты меня не любишь, Фелиция.

— Она наша гостья, — громко сказал Патрик. А затем шепотом прибавил: — И сколько ты отдала за все это? — парень кивнул головой в сторону пакетов с покупками.

— Эджей разрешил мне занести деньги позже, — также тихо ответила девушка.

Если у нас в семье с деньгами напряг, то что говорить об их семье? Такой вывод я сделала для себя. И мне стало так стыдно за то, что я тратила деньги на ненужный хлам в то время, как некоторые еле-еле находят копейки на пропитание. Хотя я все еще помню, как сама вот так работала и экономила каждую кроху, лишь бы содержать себя и родителей, которые почти не занимались этим.

Майки о чем-то шептался с Фо и Патриком, я их не слушала — подслушивать ведь плохо. Я просто сидела и ждала, пока они решат свои проблемы. А затем ко мне подсел Патрик, очень громко и сильно плюхнувшись на диван рядышком, и, улыбаясь и подыгрывая бровями, начал говорить:

— Нам тут Майки рассказал, что ему рассказала твоя подруга Лондон о том, что ты хочешь увидеть настоящую зиму.

Боги, как же все сложно!

— О чем это ты?

Он толкнул меня в плечо и, потирая ладони, продолжил:

— У тебя с собой карта, которую подарила тебе подруга?

— Да, а что?

Тогда он схватил меня под руку, на ходу взял с вешалки мои вещи и заставил меня кое-как обуться, а затем запихнул на заднее сидение пикапа. Я не испугалась, скорее, мне было не понятно, что это за внезапная активность начала происходить. Я услышала, как Фо попрощалась с Олли и сказала ему ждать родителей, они придут часа через два. Затем произошло вот что: Фо одевалась, шагая к пикапу, затем села на сидение водителя, рядом с ней сел Майки, а ко мне присоединился Патрик. Фо завела машину, и мы тронулись.

— Что это значит?! — Я ничего не понимаю.

— Похищение! — воскликнул Майки

— Ты когда успел бак заполнить? — спросила Фо у него.

— Сегодня, — ответил он и пожал плечами.

— Вы что, оглохли?! — Продолжаю настаивать.

За плечо меня похлопал Патрик и произнес:

— Эй, тише. Ты сама хотела встретить настоящую зиму, так вот он — твой шанс.

— Я не понимаю.

— Мы едем в Чикаго! — объявил Майки.

Я поджала под себя ноги и обхватила коленки, кладя на них голову. Сначала было прохладно, но, по мере продвижения, становилось все холоднее. Да, это мне не солнечная Калифорния. В ушах — наушники, музыка включена на среднюю громкость, чтобы я могла услышать, если ко мне будут обращаться. Сначала мелькали многоэтажные здания, затем дома, некоторое время мелькали пустыри, затем снова появлялась городская жизнь. Майки положил мне руку на плечо, и я обратила на него внимание.

— А? — произнесла я, вытащив наушник из уха.

— Ты замерзла? — спросил он. Я поджала губы и кивнула.

Майки покрутил какое-то колесико — я не разбираюсь в машинах и их устройствах совсем — и стал проводить рукой возле обогревателя. Затем снова покрутил и провел рукой.

— Сейчас быстро потеплеет, — сказал он. Я кивнула в знак благодарности.

Я люблю музыку — она для меня действует как успокоительное и как поддержка, а также помогает выплеснуть эмоции. Грустно — послушай песни-надежды, не можешь разобраться в своих чувствах — аудио стихотворения помогут тебе. Музыка может выразить любые твои чувства и эмоции, главное — правильно подобрать её.

Спустя еще пару часов мои ноги затекли. Какие только позы я не пыталась принять: сидела, лежала (на Патрике, правда, но он был не против), задирала ноги к окну — лишь бы их вытянуть во всю длину. Часов в десять вечера мы доехали до какой-то забегаловки, где мы поужинали гамбургерами и картошкой фри. Майки постоянно брал картошку с моей тарелки, и из-за этого мы начали дурачиться. Он бросался в меня жаренными картофельными палочками, а я в него палочками в кетчупе. Фелиция смотрела на меня с явным презрением, но её взгляд смягчался, когда она видела, как мы с Майки дурачимся. Патрик, кстати, не присоединился, он сказал, что очень голоден, а наше занятие считает пустой тратой еды.