– Итак, когда начинается школа? – спросил он после того, как мужчина, чьего имени я не расслышала, наконец похлопал моего отца по плечу и отошел. Они только что закончили обсуждать последние четыре сезона Национальной Футбольной Лиги и шансы на победу каких-то команд.

– Двадцать четвертого августа, - ответила я. На этой неделе мы поехали в итальянское кафе пасты и пиццы под названием «Венго». Потолок кафе был голубым, на нем были нарисованы облака, а все официанты были одеты в белое и сновали между столами и комнатными папоротниками в горшках, расставленных тут и там.

– А как дела у сестры?

– Думаю, неплохо, - и к этому вопросу я тоже привыкла. – Она сходит с ума каждый день.

– С Лорной было то же самое, - кивнул он. – Судя по всему, это какая-то особенная привилегия всех невест.

Папа накрутил пасту на вилку, заляпав соусом галстук. Он не был таким уж аккуратным едоком – да и вообще любителем модных ресторанов. Ему больше были по душе шумные спортивные бары. Но он везде мог быть душой компании, рассказывал долгие истории, да и вообще был известен. А теперь еще и сорвал куш, женившись (это слова Лидии Котрелл, не мои. Я случайно услышала их пару дней назад).

– Знаешь, - сказал он через несколько минут, - Лорна очень хотела бы провести немного времени с тобой и Эшли. Познакомиться получше. Действительно, ведь со всем этим разводом и свадебными хлопотами у вас совсем не было времени пообщаться.

Я уставилась на свою тарелку. Мне казалось, я уже успела достаточно пообщаться с Лорной во время свадьбы и того уикэнда, что я провела с ними. Вечера по четвергам были единственным временем, когда я видела папу без нее, и то лишь потому, что она вела новости в шесть часов, «Быстрый Прогноз» в девять тридцать и еще один новостной выпуск, уже в одиннадцать. По четвергам она была единственным метеорологом на студии.

– Ну, Эшли правда была занята, и…

– Знаю, - кивнул он. – Но после свадьбы, когда все уляжется, может, вам втроем съездить куда-нибудь? На пляж или еще куда-то? Я оплачу, - он улыбнулся, - Она бы тебе действительно понравилась, ты только дай ей шанс, милая.

– Она мне и так нравится, - теперь я чувствовала себя виноватой. А еще злой на Эшли, которая спряталась дома со своим женихом, бросив меня одну здесь среди рассказов о Лорне.

– Эй, Мак МакФайл! – раздался громкий голос позади меня, и какой-то огромный, действительно огромный, мужчина хлопнул отца по плечу. – Не виделись тысячу лет, ты, хитрый пес! Как ты?

Папа встал и с улыбкой пожал руку мужчине, затем повернулся ко мне.

– Это моя дочь Хейвен. Хейвен, это самый чокнутый сукин сын, который когда-либо ходил по земле, Тони Треззора. Он был самым громадным полузащитником в старшей школе.

Я вежливо улыбнулась, задаваясь вопросом, скольких же чокнутых сучьих сынов знал мой отец. Примерно так он и представлял мне своих многочисленных знакомых. Я вернулась к пасте, а Тони Треззора сел за наш столик, задев коленями крышку, так что мне даже пришлось придержать стакан с водой. Я как раз изучала размер шеи Тони, когда из-за моей спины появилась огромная перечница, и чей-то голос весело поинтересовался:

– Перца, мадам?

– О, нет, - отозвалась я, - спасибо.

– Вы выглядите так, как будто вам нужен перец. Поверьте мне!

Два легких движения, и щепотка перца легла на мою тарелку. Я обернулась на человека, державшего перечницу, и чуть не свалилась со стула.

Это был Самнер.

– Привет, - ошарашено сказала я, пока он убирал перечницу в карман своего фартука, а из другого кармана достал какую-то белую субстанцию.

– Сыра?

– Нет, - покачала я головой. – Поверить не могу…

Еще два легких движения, и на моей тарелке оказался сыр. Самнер широко улыбался, глядя на меня.

– Ты любишь сыр, Хейвен, я же помню.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я. Последний раз я видела его в супермаркете, через несколько недель после того, как Эшли порвала с ним. Он работал в отделе фруктов и старательно избегал моего взгляда, даже когда поздоровался и пошутил о чем-то.

– Я – перечно-сырный человек, - он снова потряс перечницей над моей тарелкой и снова убрал ее в карман, как будто она была пистолетом, а он – гангстером. – А еще я могу наполнить водой твой стакан, если ты умираешь от жажды.

– Нет, спасибо, - отказалась я, все еще уставившись на него, пока он собирал со стола пустые тарелки. Папа и Тони Треззора оживленно говорили о чем-то и даже не замечали его.

– Как дела у мамы? – он огляделся вокруг, изучая остальные столы.

Я была так удивлена встречей с ним и его появлением из ниоткуда с сыром и перцем, что даже не услышала вопроса.

– Давно ты вернулся в город?

– Пару недель назад, - он отошел в сторону, пропуская миниатюрную девушку с огромным подносом в руках, которая с трудом балансировала между столиками. – Я все еще в школе в Коннектикуте, но сейчас думаю о том, чтобы взять перерыв. Пока не уверен, в общем.