– Что ж, в этом нет ничего предосудительного! – воскликнул папа, словно кто-то сказал, что нечто предосудительное все же было. – Работа – пожалуй, лучший жизненный опыт.

– И это правда, - кивнул Тони Треззора.

– Ну, думаю, мне пора идти, - сказал Самнер. – Следующая смена начнется через пятнадцать минут.

– Здесь? – удивилась я.

– О, нет. На другой работе, - пояснил он. – Точнее, на одной из других.

– Не всем нравятся работники, совмещающие несколько мест, - сказал папа. – Будь осторожен, Самнер, - шутливо предупредил он.

– Конечно. Приятно было увидеться с вами снова, мистер МакФайл, - Самнер повернулся ко мне, а папа опустился на стул, возвращаясь к уже остывшему блюду. Тони Треззора извинился за беспокойство и направился к бару, вероятно, в поисках другой аудитории. – И я был рад увидеть тебя, Хейвен. Скажи Эшли… - он замолчал, - ну, если вдруг разговор зайдет, что я спрашивал, как она. И поздравления, конечно. С замужеством.

– Я передам ей, - пообещала я. – Думаю, она хотела бы тебя увидеть.

Я не знала этого наверняка, но эта фраза казалась подходящей. Он улыбнулся.

– Не факт. Но прошлое – есть прошлое. Не переживай, ладно? И не забывай, что я тебе сказал, - он многозначительно поднял бровь, когда девушка с «шестым пальцем» вновь прошла мимо нас. – Увидимся.

– Пока, Самнер, - я смотрела ему вслед, как он идет по ресторану, выходит за дверь и идет по улице. Мне снова вспомнилась поездка в Вирджинию, звезды над его машиной и музыка. Теперь это казалось таким далеким.

Когда я села на свое место рядом с папой, с улицы донесся знакомый рокот – Самнер отъезжал на другую работу, сопровождаемый своим саундтреком, как отъезжал от нашего дома много-много раз.

***

В машине по дороге домой я посмотрела на папу. Его густые волосы развевал ветер, врывавшийся в окно.

– Разве не здорово было снова увидеть Самнера? – спросила я его.

– Понимаешь, милая, - сказал папа, - я не уверен, что точно помню этого Самнера. Он, кажется, тот футболист?

– Папочка, - я удивленно покосилась на него. – Поверить не могу, что ты его не помнишь! Он действительно тебе нравился!

– Они все мне нравились, - рассмеялся папа, сворачивая к нашему дому. – У меня не было выбора.

Шины взвизгнули на дороге, и я представила папину машину. Мама всегда говорила, что собственный номерной знак – глупая вещь, но, тем не менее, у папы он был.

– Они все перемешались в моей голове, - добавил папа. – Их было слишком много.

– Самнер был другим, - не согласилась я. – Он ездил с нами в Вирджинию, помнишь? Ты тогда получил путевку, и мы остановились в том милом отеле.

Он прищурился, словно мысленно вернуться назад требовало больших усилий. Затем быстро сказал:

– Да, точно. Теперь я вспомнил. Он был хорошим парнем.

В этом был весь мой отец – он запоминал только хорошие вещи. О чем бы я ни заговаривала, все для него было «хорошим» - парни Эшли, поездки или семейные праздники. Кажется, это называлось выборочной памятью. А сейчас он был готов начать новую жизнь, с новой женой и в новом доме, и создать новые воспоминания, легко отбросив старые.

Мы остановились на нашей подъездной дорожке, припарковавшись прямо за машиной Льюиса. Мотор Шевроле все еще работал, и Эшли сидела внутри. Услышав шум, она обернулась, и по ее взгляду я поняла, что они ссорятся, и нам лучше не вмешиваться. К сожалению, папа не понял молчаливого сигнала дочери и помахал ей. Она только поджала губы. Льюис продолжал что-то говорить.

– Они спорят о чем-то, - пояснила я.- Спасибо за ужин.

Папа вздохнул и развернул машину.

– Увидимся через неделю, - он поцеловал меня в щеку, и я выбралась из машины. – Нужны карманные деньги?

– Нет, все отлично.

Я никогда не брала у него денег, даже если они были мне нужны. Эшли же обычно говорила, что тоже не берет, хотя однажды, когда ее кредитная карточка была заблокирована… Ладно, это было действительно лишь однажды. А вот я чувствовала бы себя неуютно, принимая деньги от отца, как если бы каким-то образом предавала маму. В конце концов, мои четыре двадцать пять в час в «Little Feet» были не такими уж большими деньгами, но это было хотя бы что-то, пусть их и не всегда было достаточно.

Пока папа отъезжал, я стояла на дорожке, слушая его прощальный гудок в мою честь. Когда он скрылся за поворотом, я пошла к дому. Голос Эшли стал громче, теперь я могла разобрать слова.

– Льюис, дело не в этом! А в том, что ты ничего не сделал, чтобы остановить их!

Я узнала этот тон, ледяной и звенящий, словно ты говоришь в пустой комнате, и эхо отражается от стен.

– Я даже не подозревала, что ты можешь быть таким! Мне казалось, ты должен защитить меня.

– Милая, я не думаю, что все так плохо, как ты говоришь. Они всего лишь высказали свое мнение. Это был просто разговор, а не какая-то атака на тебя!