Недостаток воздуха заставил нас прекратить поцелуй, но мы отстранились друг от друга всего на несколько дюймов. Если я наклонюсь немного вперед, то наши носы соприкоснуться.

Я открыла глаза и посмотрев на него увидела, как его взгляд переместился с моих губ на глаза. И обратила внимание, что он тяжело дышал.

Я сказала то, что и думала, хотя голос был чуть выше шепота:

— Что это было?

Его глаза остановились на моем лице и я словно попала в плен. Его взгляд был горячим и жарким и... интенсивным. Я начинала понимать, почему кровь тысячи девственниц была принесена в жертву на алтарь его сексуального мастерства.

Я попыталась сглотнуть. Но у меня не получилось.

— Это было необходимо, — наконец сказал он. На самом деле, он прорычал это.

— Необходимо?

— Да. Это должно было произойти.

— Неужели?

Он кивнул и наклонился, будто собирался сделать это снова. Я напряглась, руками уперевшись в его грудь, и помешав повторению. Потому что, если бы он начал целовать меня, это было бы как Армагеддон. Кроме того, я была очень далеко от моего уровня комфорта, словно в другом измерении.

— Нет, нет, нет, — я покачала головой, упершись руками в его внушительную мускулистую грудь. — Мы не будем делать этого снова. Я не целуюсь с недоступными парнями, это одно из моих правил.

Он потянул меня за волосы — я и забыла, что он обернул их вокруг своей руки, - и целиком прижал меня к черному лабораторному столу. Его другая рука, которая все еще была под моей рубашкой, полностью обернулась вокруг меня.

— Да. Мы сделаем это ещё раз.

— Нет. Мы не будем. Мы не будем делать ничего, что не включает в себя измерение состава микроэлементов в поверхностных водах.

— Паркер, — он отпустил мои волосы и скользнул рукой под футболку, обхватив живот.

— Потому что мы партнеры по лабораторной, а партнеры по лабораторной не целуются.

— Тогда мы больше не партнеры.

— Ты не можешь поменять партнера по лабораторной в середине семестра.

— Я только что сделал это.

Я попыталась поймать его запястья, потому что его руки были на пути ко второй базе. И успешно перехватила их.

— Не-а. Я не делаю этого.

— Не делаешь чего? — прошептал он, уткнувшись носом в мою шею. Он должно быть прекрасно понимал, что от его прикосновений мои внутренности таяли. Я представила себе, как он проводит методические исследования по быстрому способу женского возбуждения.

— Я не одна из твоих легкодоступных и обидчивых девочек, — мой голос дрогнул, и я прочистила горло. — Я даже почти не девушка. Я больше похожа на парня. Думай обо мне как о парне.

— Это невозможно.

— Это правда. Ты целуешь парней? Если нет, тогда ты с кем-то меня путаешь.

Он замер и не шевелился целую минуту. Потом опустил руки и отошел, а я немного пошатнулась вперед, чувствуя потерю чего-то и одновременно облегчение.

— Ты лесбиянка, — его слова звучали так, будто объясняли тайну, которую он пытался решить много лет.

Мой взгляд встретился с ним. Он стоял на расстоянии четырех футов и наблюдал. Если бы я не знала его, подумала бы, что он разочарован и в отчаянии.

Я сглотнула, облизала губы, затем покачала головой. Его замешательство не ускользнуло от меня.

Мой первый и единственный парень был геем. Я просто не догадывалась об этом, пока мы встречались в старшей школе.

Я все еще пыталась отдышаться, когда сказала:

— Нет. Я не лесбиянка. Я просто не заинтересована в тебе.

Это была правда — потому что я стала свидетелем его опустошенности.

Но это была и ложь — потому что я была более чем заинтересована в нем, но не хотела, чтобы дошло до момента, где он скажет, что секс был бессмысленным, заставив меня плакать, и объяснив, что я получила то, что хотела.

Его брови взлетели вверх после моего тихого заявления.

— Не заинтересована... — повторил он.

Я шагнула в сторону, подальше от стола и потянулась за сумкой. Закинув ее на плечо, начала обдумывать план бегства. Его слегка суженные глаза следили за моими движениями.

— Я знаю, окей? — я старалась говорить так, будто осуждала себя, что было не трудно, потому что я действительно так думала. — Кто я?! Я никто.

— Ты не никто, — возразил он. — Твоя мама сенатор, а дед был астронавтом.

Я съежилась. Ненавижу, когда люди трогают мою семью.

— Только то, что моя семья знаменита, не означает, что я тоже что-то значу.

Он шагнул вперед и с удивительной горячностью воскликнул.

— Точно! Вот именно!

— Я знаю, понятно? — согласилась я. — Посмотри, я совершенно обыкновенная. А ты это ты, и я уверена, привык, что от твоего взгляда девчонки снимают нижнее белье. Но я так не могу, даже для Геракла. Конечно, я буду думать об этой возможности позже, когда буду одна в постели, но никогда, вот тебе крест, я не путаю реальность с фантазией.