— Я просто не знаю. У меня нет его номера телефона.

— Почему нет? — настаивала она. Она задавала мне этот вопрос, когда мы одевались, вернее, когда она одевала меня.

— Потому что. — снова ответила я, вытирая ладони о платье.

— Потому что - что? А если бы тебе нужно было связаться с ним по поводу проекта?

— Я бы оставила ему записку.

— Записку? Где? Когда? Как?

— В лаборатории, в кабинете.

— Вы оставляете друг другу записки? — сказала она поддразнивая.

— Нет. Это не так. Я оставляю записки, если не могу прийти в пятницу и он делает то же самое. Или если я заканчиваю раньше, не дождавшись его, вот какие записки мы пишем.

— Но почему он не оставил тебе номер своего телефона?

Я остановилась и посмотрела на нее.

— Он пытался дать мне номер, окей? Он предлагал в прошлом семестре обменяться номерами и я не согласилась. Так что оставь это, ладно?

— Ты не взяла номер Мартина Сандеки? — спросила она, будто слова, которые я сейчас сказала, не имели никакого смысла.

— Так правильнее.

— Но... почему, к черту, нет? Он... он... он Мартин Сандеки!

— Потому что он Мартин Сандеки. Вот почему я не взяла его номер, — я продолжила идти, отчего пальцы на ногах запротестовали.

— Кэти, ты втрескалась в Мартина Сандеки еще после первой недели занятий два года назад, когда столкнулась с ним возле кабинета физики и ты не знала, кто он.

— Это потому, что он физически привлекательный и на него приятно смотреть, — промямлила я.

— Он пытался дать тебе свой номер, а ты не взяла. Почему? Объясни мне.

— Потому что, ты знаешь меня, когда я выпью — хотя это было всего дважды — я начинаю кому-нибудь названивать! Я позвонила Картеру, когда это случилось в последний раз.

Картер был моим парнем в старшей школе, который, казалось, не был заинтересован в физической близости, только на публике проявляя интерес. Поскольку он был моим единственным парнем, я думала, что это нормально. Мы расстались друзьями.

Но в прошлом году, когда я напилась, то отправила ему сообщение, спрашивая, почему он не попытался переспать со мной. Когда я проснулась на следующее утро и вспомнила, что сделала, я три недели не отвечала на его звонки.

Когда я наконец-то ответила, он рассказал мне, что на самом деле он гей. Кроме того, он оценил мою смелость быть с ним в старшей школе. Он уверил меня, что если бы не был геем, то попытался бы залезть ко мне в трусики рано или поздно.

Это звучало жалко.

Это был самый худший разговор.

Сэм снова остановила меня, схватив за локоть.

— Это было прошлым летом, и Картер — это старая история.

— Может, закончим с этим?
– взмолилась я, не желая говорить о Картере или о моем отвратительном романтическом прошлом.

Сэм сделала глубокий вдох.

— Кэти, ты красивая и соблазнительная.

— О Господи, больше никаких поддразниваний. Я одела платье! Я даже разрешила тебе сделать мне макияж!

— Я не поддразниваю тебя. Я пытаюсь вытащить тебя из этого бесконечного страха. Ты скрываешься под мешковатой одеждой и бровями, такими густыми, что они могли бы заменить усы. Картер прекрасный человек, но он не должен был так использовать тебя. Теперь у тебя в голове все искажено.

— Мы можем не говорить об этом?

— Только, если ты пообещаешь взять номер у Мартина сегодня вечером.

Я покачала головой, переступая с ноги на ногу.

— Я не могу. Я не хочу пьяная позвонить Мартину Сандеки спустя несколько месяцев. У него нет жалости, он ужасный. Он рассмеется мне в лицо и заставит меня плакать.

Сэм закатила глаза, продолжая идти.

— Хорошо. Неважно. Иди дальше по жизни, подавляя свою сексуальность, потому что один парень — один глупый парень, который запутался — использовал тебя, чтобы спрятаться от своих собственных проблем.

— Спасибо.

— Не благодари.

Я пропустила мимо ушей ее самодовольный комментарий, потому что мы уже почти дошли до дома братства.

Это было то, чего и следовало ожидать от дома братства Лиги плюща. Большой, в несколько этажей, классически окрашенный дом, ухоженный газон был усеян пустыми красными стаканчиками и пьяными гостями вечеринки. Масса тел — стоя, сидя, опираясь — расположились возле входной двери, вниз по лестнице и на траве.

На входе в дом стояли двое внушительных мужчин. На самом деле, я прекрасно понимала, что они вышибалы. Оба были одеты в рубашки-поло с логотипом братства, а их шеи были толщиной с мою талию. Они болтали с группой из пяти высоких, стройных девчонок. Их глаза просканировали нас с Сэм, когда мы поднимались на огромную веранду, опоясывающую дом.