Мерсер отвернулся, пока Анника, дрожа, поднимала свою одежду, одеваясь. Он, казалось, боролся с самим собой.

— Мерсер, — она начала говорить.

— Молчи, — прошептал он грубо, качая головой, будто что-то причиняло ему боль. Его шляпа упала на грязный пол, и он осторожно надел её обратно на голову, все еще не глядя на нее. Со смесью облегчения и сожаления Анника поняла, что он собирался уходить. — Держи этого паренька рядом, — сказал он, указывая в сторону «бронзового мальчика».

— Буду, — прошептала она, когда он медленно открыл дверь. — И, Мерсер? Я никому не скажу. О полудне.

Его улыбка была настолько сокрушающей, что она чуть ли не кинулась в его объятия, и к чертям последствия.

— Ладно, — протянул он. — Ты великодушна, дорогуша, — и потом он исчез.

Сон не шел, как до этого. Короткое мгновение, которое она провела в объятиях Мерсера Долана, продолжало проигрываться в мыслях. Она покраснела, вспоминая его жесткий стояк, другой половиной желая не останавливать его. А потом, отругала себя за такую глупость.

Мерсер Долан был частью этой банды преступников, дэйнсов, чье имя было у всех на устах в этом крае. Он был свободен и опасен. Он убивал людей на улицах города, и имел связь со шлюхами. Он был человеком, от которого была без ума любая. Анника была уверена в этом. И хотя ей стыдно признаваться — она хотела его, каждым своим дюймом.

Раздор-Сити, штат Аризона

Наши дни.

 Мэддокс почувствовал небольшую тяжесть в животе, пока мелькали мили. Он пытался игнорировать это, наклоняясь вперед и увеличивая скорость, ограниченную правилами. Он бросал вызов всему этому: жизни, смерти, последствиям нарушения законов. В какой-то момент он заметил движение справа и увидел небольшое стадо диких коричневых лошадей, скачущих так, будто они пытались поспеть за превосходящей мощью его мотоцикла. Или, возможно, они просто считали его родственной душой и хотели его компании.

В мгновение ока, его глаза поймали на ландшафте буквы зелено-белого знака. Даже без этого он точно знал, где он. До Раздор-Сити оставалось почти двадцать километров. Он мог различить тени Возвышенности Скорпиона, они охраняли то, что осталось от старого золотого рудника. Земля на склоне над рекой Хассаямпы была усеяна опасными шахтами еще со времен расцвета Скорпиона. Независимо от того, как часто Священник запрещал ему, еще ребенку, он любил забираться туда.

Вскоре он увидит Священника. Интересно, ждал ли его отец, или старик вообразил, что даже в этот отчаянный час Мэддокс не сможет встретиться с ними лицом к лицу. Дженсеном. Габриэллой. Увидеть их будет неизбежно. Он сможет это вынести. Дайте Мэддоксу Маклеоду бутылку виски и желающую женщину на коленях, и он сможет, черт возьми, вынести что угодно.

Оставшиеся мили пролетели слишком быстро. Он надеялся, что доберется до дома Священника, не столкнувшись ни с кем, кого знал. Он просто не вынесет это дерьмо. За исключением старика, он оборвал все связи, как только уехал. Все эти знакомые лица были вытеснены болью. Когда он впервые покинул дом — единственное, что он когда-либо знал, это было тяжело.

Он провел свое время, бесцельно блуждая по юго-западу, подрабатывая, пока не проигрался опасному человеку. У него не было денег, чтобы заплатить то, что был должен, но Орион Джексон мог быть прагматичным, когда хотел. Он позволил Мэддоксу оставаться в Куартзсайте отрабатывать долг. К тому времени, как Мэд расплатился, он понял, что нашел новый дом, который искал. Орион был рад принять его в Отступники раз и навсегда. Мэддокс не был хитрым, как Каспер или шибко умным, как Грейсон, но он прошел свой собственный путь и заслужил свое место в клубе. Он не говорил об этом вслух, но он любил тех людей. Всех.

Мэддокс проехал через центр города и вздохнул с облегчением, когда не увидел знакомых лиц. Он, конечно, не ждал восторженных встречающих на Раздор-вэй, но он с облегчением не увидел никого, кроме парочки наркош.

Пока Мэддокс стоял на красном сигнале светофора, сердце пропустило удар, когда он заметил полицейский автомобиль, припаркованный на углу. Но офицер в нем держал бублик в зубах и, казалось, что-то писал. Он не обращал никакого внимания на Мэддокса. Он не Дженсен. Мэддокс смутно вспомнил упоминание Священника о том, что Дженсен был разжалован до работы за офисным столом из-за огнестрельного ранения, что привело к замене коленного сустава.

Когда он двигался к окраине города, где был отчий дом, Мэддокс проехал «У Джерри», местный магазин лекарств и продовольствия. Это было ничем не примечательное место и не должно было бы вызывать мандраж у него в груди. Кроме того, что это было место, где он встретил ее в первый раз.

Он собирался взять еще пива, чтобы пропустить по бутылочке с его друзьями. В самом деле, он почти сбил ее у полки с Будваейзером (прим. марка пива) в его руках, пока его друзья кричали ему, чтобы он, на хрен, поторапливался. К этому времени его брат Дженсен, отошел от мальчишеских шалостей и собирался податься в полицию. Он сразу заметил, что она была хороша собой: темноволосая и стройная, очевидно, латиноамериканка. Мэддоксу нравились девушки, и он определенно нравился им. Но эта, единожды взглянув на него, фыркнула с неодобрением, что вывело его из себя. Она закатила глаза и позволили ему пройти, как будто он был ничем иным, как дорожным знаком, чтобы притормозить, а затем забыть. И все же спустя несколько часов он поцеловал ее в первый раз.