– И все же, - я отодвинул тарелку, есть расхотелось. – Где гарантия, что со мной ничего не случится?

– Какой ты скучный, Кирюха, в самом деле! Не, за тебя я замуж не пойду, повешусь со скуки! – и засмеялась. – А когда ты собираешься на работу и переходишь оживленную улицу или стоишь на платформе в метро, ты никогда не задумываешься над тем, что тебе угрожает опасность? Малейшая оплошность может стоит тебе жизни!

– Но здесь вероятность мала, весьма мала.

– А со мной, думаешь, больше? Думаешь, я всегда такая бука? – и она опять скорчила рожицу, смешно растопырив пальцы с длинными, накрашенными ярко-красным лаком, под цвет помады, ногтями. – Я – разная, как и ты. Зачем, например, ты в детстве убивал ни в чем не повинных муравьев? Жег их лупой, бил палкой, топил в бочке с водой? А им ведь было больно! Просто криков их боли ты не слышал и тебе было – наплевать!

Я чуть не подавился соком. Так кто же она, что читает мое прошлое, как открытую книгу!

– Хорошо. Давай тогда так: я скажу, зачем я это делал, а ты скажешь – зачем это делала ты.

– Нечестно. Твои мотивы мне известны итак, а моих ты никогда не поймешь.

– В таком случае прекратим игру, если я в ней заведомо проигрываю! Я могу прямо сейчас встать, уйти, забыть тебя, забыть Леху и все бывшее, и вернуться к своей старой жизни?

Она смерила меня серьезным взглядом, а потом как ни в чем не бывало взяла соломинку и громко хлюпнула томатным соком.

– Можешь, - сказала, наконец, она. – Но тогда ты никогда не узнаешь, чем закончится история, свидетелем которой ты стал. Иди, я отпускаю тебя! Ведь и пауки могут перегрызать свои сети, когда к ним попадется не та добыча, например, крупная оса или шмель. Возвращайся к своим мертвым книжкам, забытым богам, до которых никому нет, кроме тебя, дела! Вон из моей сети, из моей жизни! Пусть ты будешь всю жизнь мучиться от того, что не сделал то, что намеревался, что не смог познать меня, насладиться мною, наконец, убить меня! Ха-ха! – она покатилась со смеху. – В самом деле, стоит тебе подкрасться ко мне, в моем логове и ширк ножом – и нет больше Дианы, нет кровавой убийцы несчастных мужчин, попавших в её липкие сети! Конгениально!

Посетители кафе удивленно уставились на нас. Я взял её за локоток – и она подчинилась. Мы вышли на улицу.

– Поймаем такси?

– Поймаем… - решимость оставить игру покинула меня.

2.

Мы приехали к ней домой. Жила Диана на окраине, в самом обычном спальном районе, заставленном лесом типовых многоэтажек. Поднимаясь на лифте, я опять разочарованно подумал, что без магии очарования, терпкий вкус которой я ощущал ещё совсем недавно, мировое зло кажется таким банальным, обыденным, скучным. Это все равно как если бы ребенок узнал, что Баба-Яга живет в обычной хрущевке и летает только самолетами Аэрофлота, а Людоед подрабатывает сторожем на стройке и регулярно столовается в совковом общепите.

Может, именно в поисках этой магии человек спешит совершать мыслимые и немыслимые злодейства? Чтобы ощутить захватывающее ощущение – пусть и извращенного – Приключения?

– Чтобы ты не сомневался более во мне, первым делом изволь посмотреть мою коллекцию.

В довольно уютной и со вкусом обставленной двушке помимо жилых комнат был небольшой чуланчик, без окон. Здесь, при свете люминесцентных ламп, стояли террариумы, населенные самыми разнообразными гадами. От чудовищных мохнатых птицеедов и тарантулов, уныло дремлющих без единого движения в углах, до крошечных с ноготок паучков, включая и самых обычных – домашних, крестовиков, которых можно встретить в любом чулане или в лесу.

– Ну и как тебе моя коллекция?

– Впечатляет. Возни, наверное, много с ними.

– Ты прав. Корми, убирай, спаривай – замотаешься! Но это благодарный труд – мне он доставляет удовольствие. Для меня это, как для вас, убираться в доме – вроде и тяжело и неохота порой, зато когда сделаешь трудную работу – облегчение, катарсис… Ну что – пойдем что ли на кухню, у меня там винцо есть, заодно расскажешь мне что-нибудь эдакое.

– …Значит, ты взяла уик-энд?

– Типа такого, - Диана, сощурив глазки, смотрела на игру бликов света в бокале вина. Свет потушили, сидели при свечах.

– И долго он у тебя продлиться?

– Вопросы, вопросы… Все то вы, люди, хотите знать! Наверное, поэтому вы такие несчастные, что лезете на рожон. А надо просто – жить и наслаждаться тем, что есть. Поспал - хорошо, поел – замечательно, занялся сексом – ещё лучше. Мы так и живем – и не паримся.

– Кто «мы»?

– Мы - это мы, а вы – это вы! – хихикнула она. – Давай лучше я тебе сделаю массаж, я это умею, а ты расслабишься заодно…

Я подскочил со стула, как ужаленный, а она закатилась со смеху.

– Во как испугался, заяц! Запугала, нечего сказать, ха-ха! Да не бойся ты, сегодня тебе ничего не угрожает. Ни-че-го. У меня линька, понимаешь? Линька – я спокойная как удав после обильной трапезы. Можешь бить меня, можешь трогать, можешь ласкать – я ничего не буду делать. Тебе повезло, после восьми, девятый уже не полезет. Так что – если хочешь, я тебя не держу, - пожала она обнаженными плечиками. – Можешь даже не целовать на прощание. Аривидерчи!

– И… долго у тебя будет – линька?