упросить шофера, изредка ездившего за продуктами.

Начальник отряда, Николай Федорович, по профессии геолог -

чудаковатый мужик среднего возраста. Наголо стриженый, с

постоянной недельной щетиной на лице, запечатлевшем сложности

прошлой жизни, с красноватым носом, наводящим на размышления об

определенном пристрастии. Которое впоследствии подтвердилось. И

единственный всегда в черной робе, в каких показывают в кино зеков.

Обалдеть можно, в местной жаре! Поэтому не удивился, что лагерь он

поставил на абсолютно ровном, без единого кустика месте в

широченной долине, уже через неделю все вокруг было истоптано и

разбито машинами, а жуткая пыль превратилась в ежедневное явление.

Преддипломная практика - момент переломный: начало работы

по специальности. Как и другим геологам, вручили пикетажку и

аэрофотоснимки местности, на которых первый раз в жизни буду

разбираться с геологическим строением самостоятельно, и помощника,

таскать радиометр и рюкзак, что я делал на прошлых практиках. С ума

3

сойти! Все новое, все неизвестное, каждый день куча камней, которым

не могу дать названия! Неудивительно, что поначалу запаниковал,

камни таскал в камералку полными рюкзаками и надоедал опытным

коллегам с просьбой помочь в них разобраться. Было не до сантимов -

пасть в глазах настоящих специалистов, и подобного мне салаги,

товарища по институту Лешки, очень не хотелось.

У него-то заморочки не возникали. Парень продвинутый, в

смысле общения, и когда разговор касался геологии, суждения свои

предлагал как истину, а идеи, нужные и не нужные, плодил в изобилии.

Только, на мой взгляд …слабоватые, такие, что я за него непроизвольно

краснел, и пожимал плечами, ежели в обсуждении вопроса предлагали

поучаствовать и мне. Проще говоря, следовал принципу: не уверен – не

лезь. А уверенным я пока не был точно.

Впрочем, Лешка не расстраивался, если ляпал сущую ерунду, ему

это ничем не грозило. Потому что составлять геологическую карту, по

непонятным причинам определили меня, младшего техника, а его,

техника старшего, – кататься с буровиками по долине, и смотреть, что

они поднимают в керне из под наносов. Хотя логичнее и справедливее –

если уж его заранее посчитали более головастым - было бы поменять

нас местами. За день тройка-четверка скважин, на документацию

каждой полчаса, не больше – это для старшего техника маловато, это и

для младшего техника лафа!

К удивлению для себя, через пару недель с работой освоился, к

камням присмотрелся, и таскать их в камералку перестал - убедился,

что различаю их не хуже других, то-есть опытных геологов.

Адаптировался к жаре, раннему утреннему подъему, определился в

симпатиях к окружающим. В камеральные дни подрисовывал общую

геологическую карту, но в споры с коллегами не вступал – считал, что

пока не достоин такой чести, не дай бог ляпнуть что-то заумное и

непотребное. Коллеги втихаря улыбались – слишком я скромный, а

начальник отряда каждый раз хмурился, хмурился, пока не выдал:

«Что ты все молчишь и молчишь! Вон на друга посмотри!» -

кивнул на Лешку, всегда демонстрировавшего на подобных сборищах

красноречие, - «У него идеи в голове не вмещаются, а у тебя она

пустая! Так всю жизнь и будешь техником, никто серьезного дела не

поручит!»

Лешка, который непонятно для чего в камералке присутствовал -

никаких геологических карт не составлял, а всего лишь примитивно

документировал керн картировочных скважин, - удостоил меня

взглядом победителя, я же по привычке пожал плечами. Принцип не

уверен – не лезь, пока для себя не отменял. Хотя понял, что еще

немного – и говорить придется. Слишком красивой и логичной

получалась геологическая карта на вверенном мне участке, и два

геолога – помоложе Слава , постарше - Антон Степанович, бегавшие на

смежных площадях, с настороженностью, может и с завистью, на нее

4

посматривали. И на меня тоже, и даже иногда обращались с просьбами

посмотреть у них отдельные места со сложным геологическим