кабиной. По времени – темнело на глазах.

Подальше от лагеря местность я не знал совершенно, и куда

ехали ночью с пол часа по времени, не имел понятия. Зато успел

расспросить, как будем охотиться.

«Впереди такыр, большой и ровный. На нем можно разогнаться»,

– сейчас мы пилили по бездорожью километров двадцать в час, -

«Подъедем – я свет включу», - один из близнецов продемонстрировал

мне отражатель с лампочкой от обычной автомобильной фары, провод

от которого протянут в кабину. «Сайгу будем искать», - протянул мне

свое ружье, - «Держи, сразу и фарить, и стрелять у меня не получится».

Где то я читал о подобной охоте, знал, что браконьерство чистой

воды. Как, успев побывать на практиках в Сибирской тайге, знал, что и

там, в местном безлюдье, где медведей на человеческую душу

приходится явно больше одного, а другой живности и того больше,

никого по закону стрелять не положено. Пусть живут до смерти по

старости, даже если тебе есть нечего. А потому редкий местный люд

считает законы писаными не для них, и с легким сердцем их при

необходимости нарушает. Оказывается, и в пустыне такие же порядки.

Наконец машина остановилась, Виталий выскочил из кабины.

«Отсюда начнем», - это он братьям-близнецам, - «поедем по

кругу, по часовой, что б в сторону поселков светить поменьше», - и

заскочил в кабину. Тронулись, один из близнецов – их, по-моему, и мать

родная не различает – включил фару. Зато шофер выключил две на

машине, оставив одни габаритные огни. Черт те что, как он в темноте

рулить собирается?

9

Узкий луч света побежал из кузова машины к горизонту, освещая

полосу ровного такыра, затем заскользил вдоль горизонта, на

мгновения выхватывая отдельные кусты, небольшие рощицы саксаула,

покрытые сухой травой понижения в рельефе. Никакой сайги видно не

было. Несколько раз в луче света загорались маленькие огоньки,

срывались с места и летели в окружающую темноту, что бы в ней

исчезнуть. Потом недалеко от машины вспыхнули два красных огня, из

куста выскочил заяц метрах в ста, и заметался в луче света, боясь из

него выпрыгнуть.

«Сегодня зайцев не стреляем, возиться с ними некогда!» -

прокричал мне на ухо фарщик.

По такыру мотались больше часа, выгнали несколько зайцев,

много птиц и даже одну дрофу, но сайга не попадалась. Я и вперед

смотрел с уже меньшим вниманием, когда луч света вдруг заметался

взад-вперед от машины в одном направлении, а шофер прибавил газ. Я

уставился в освещенное пространство впереди метров на триста –

дальше сайгу различить посчитал невозможным. Но здесь ее не было,

зато далеко-далеко на горизонте возникла цепочка зеленых огней, штук

тридцать. Поначалу я подумал, что прикатили мы к какому-то поселку,

огни были слишком большими, почему то зелеными. Но фарщик свет с

них не снимал, а его брат весь подался вперед, ружье с плеча снял, взял

в руки и мне прокричал:

«Чего столбом стоишь! Ружье готовь, видишь, глаза сайги горят!»

Ружье я на всякий случай приготовил, и только теперь заметил,

что зеленые огни не стоят на месте, а быстро перемещаются. Неужели

действительно сайга? Саму ее пока не видел.

Завывая на третьей скорости, машина полетела по такыру

наперерез огням, подпрыгивая на бугорках и небольших камнях. Как

бы из кузова не вылететь! Я вцепился руками за борт, к счастью перед

кабиной надшитым дополнительной доской до уровня груди, пошире

расставил ноги для лучшей устойчивости. И прикинул, как в случае

чего, если удержаться в кузове уже не смогу, из него выпрыгнуть, не

попав под колеса.

Животные уже видны, бегут организованно цепочкой друг за

другом, и мы их нагоняет, хотя место для погони не очень удобное –

много невысоких кустов, и машину на них подбрасывает так, что дай

бог удержаться на ногах. Наконец кусты кончаются, впереди чистая

ровнятина. Шофер надавил газ до упора, сайга уже рядом, паникует и

разбегается в стороны, исчезая в темноте. Машина летит за рогачом,