сто лет кому был нужен, но включал все лекции от первого до пятого

курса включительно, от Маркса до Ленина-Сталина и Хрущева, все эти

съезды ВКПб и КПСС, все принятые на них «эпохальные» решения.

Полный дурдом! Да еще требовали знания работ классиков марксизма-

ленинизма в таком объеме, что прочитать все невозможно за пять лет

учебы, даже если одним чтением только и заниматься. Здесь я

изначально пошел по преступному пути – кроме «Краткого словаря

политического работника» ничего не читал. И этого хватило – экзамен

сдал на пятерку, удивив экзаменатора знанием цитат, потому что этот

словарь был из них и составлен. На радости, что наконец с

«коммунизмом» рассчитались без потерь, наша группа в полном

составе вечер гудела, тосты были такими, что если б дошли до

преподавателей этой фантастической дисциплины, всем бы нам оценки

переправили на двойки, если не на колы.

Следующий экзамен был еще чище: петрология. Попробую

объяснить, на примере обычного и всем известного булыжника. Видно,

что он неоднороден, состоит из отдельных разноокрашенных частиц.

Это минералы, их в одном камне не меньше десятка. А всего минералов

сотни, и из них геологу обязательно нужно знать триста пятьдесят! И

не только названия, а и по семи показателей для каждого, что бы их

различать! И для каждого знать две формумы, простую и окисную! Что

это такое? Возьмем кислоту. Можно записать H2SO4 – простая

формула, а можно H2O+SO3 – окисная формума. Но это кислота,

соединение простое, элементов всего три. А если элементов двадцать и

формула на пол строки и даже больше? И эту абракадабру нужно знать!

84

Понимать, что в каких условиях образуется и что будет, если эти

условия начнут меняться!

Короче говоря, ребята с лица сошли от зубрежки. Я тоже

поднапряг извилины, и к шести утра был в институте – по просьбе

преподавателя экзамены начались так рано, потому что на каждого

студента, по многолетнему опыту, приходилось по часу на беседу. И

хорошо, если к одиннадцати вечера мучения последнего заканчивались.

Я пошел первым, получил пятак. И весь оставшийся день был

свободен! Отмечать это дело начали с обеда, когда треть группы

отстрелялась, и к вечеру, когда отмучился последний бедолага, все

были так хороши, как редко бывает.

Еще два экзамена были мелочевкой, и говорить не стоит. Их

проскочили, особо не напрягаясь. Теперь все, с учебой закончено,

осталось написать дипломы. Для начала каждый получил по

наставнику (или куратору?) из преподавателей, с которым можно по

диплому консультироваться.

Теперь смеялся тот, кто на практике не пожалел свободного

времени при сборе материалов - переписал и перерисовал из отчетов

все возможное. Я и Лешка это сделали, и теперь поплевывали,

наблюдая как коллеги бегают к преподавателям за консультациями по

вопросам, ответы на которые в свое время поленились примитивно

переписать. Посидеть нам пришлось только за расчетами шахт и

разведочных выработок, потому что делать их нужно было согласно

учебникам, а не исходя из опыта, как делалось в ГРП-21. Но

справились и с этим. Наконец наставники или кураторы готовые

материалы у подопечных просмотрели, посчитали, что дипломы готовы

для защиты перед госкомиссией, и были назначены ее дни – по пять-

шесть человек в каждый.

Десять дней защищались, столько же дней пили – уже инженера-

геологи проставлялись, вызывая зависть у пока что студентов-

дипломников. Потом неделю, когда защитились все, пили просто по

инерции. Пока не началось распределение на работу.

Честно говоря, побаивался. Но для меня и Лешки оно прошло на

отлично. Пять человек были приглашены в деканат, где оказался

главный геолог объединения, которому Лешка в свое время передал

записку, подчеркнув в ней свою фамилию двумя чертами. И этот

главный геолог, вначале отметив, что на преддипломной практике все