работы, в том числе спецпочту, и личных вещей ребята везли много, а

поезд стоит минуту, и ожидается при посадке столпотворение –

желающих попасть в город на праздники всегда с избытком. Я конечно

согласился, не представляя, в какое приключение посадка в вагон

выльется.

Когда бортовая, оборудованная в кузове будкой для защиты

пассажиров от непогоды, за три часа до поезда привезла отъезжающих

на вокзал, что бы стать к кассе за билетами первыми, все мы почесали

затылки: потенциальными пассажирами вокзал был забит под завязку.

Понятно, что вагоны собираются брать штурмом - дежурный по

вокзалу предупредил, что билетов нет и не будет, а поезд все ждут и

никуда не расходятся.

«Здесь мы не сядем», - с озабоченным видом оценил Игорь

Георгиевич ситуацию, - «с нашими чемоданами к вагону близко не

подпустят!»

«Не подпустят!» - поддержал его Леонид Дмитрович, с

неестественной для данного положения обаятельной улыбкой - народ

на вокзале был хмурым, дерганым, в основной массе молодым и с

легкими спортивными сумками.

«Делать то что?» - Игорь Георгиевич оглядел партийских бедолаг,

жены которых в городе уже готовят праздничные столы.

«Пойду к дежурному, с ним поговорю. Покажу командировочное

предписание, что у нас почта секретная, Вальтер свой

продемонстрирую», - Леонид Дмитрович оказался при оружии, и хотел

этим воспользоваться – показать, что он и все с ним при деле

государственном.

Через десять минут Леонид с переговоров вернулся. Все мы его

тут же обступили, в сторонке от основной публики.

«Дежурному я объяснил: везем секретную почту, и сесть в поезд

должны обязательно. А он мне: проводники вагоны открывать не будут,

знают, чем это может кончиться!» - отъезжающие на моих глазах

скисли, - «Но!» - Леня покачал пальцем, - «Дежурный позвонил на

ближайшую станцию, где меняют тепловоз, и поезд стоит двадцать

минут. Объяснил ситуацию с нами начальнику вокзала. И тот

согласился пять билетов до города, из брони вояк, нам продать. Так что,

136

сто км назад от города, ежели в него хотим попасть!» И говорить не

нужно, что все тут же согласились!

Через два часа были на этой самой станции, причем летели туда

как на гонках, что бы к поезду успеть. Леонид Дмитрович, оказавшийся

самым опытным в переговорных делах, побежал к начальнику вокзала,

вернулся с пятью билетами в купейный вагон довольным, но с

несколько озадаченной физиономией:

«Билеты дали, но только посадочные, без доплаты за купе – это

мы уже в вагоне сделаем. И посоветовали не расслабляться», - здесь

даже он перестал улыбаться, - «проводники могут вагон не открыть, и

для нас главное – в поезд залезть. В любой вагон. А тронемся –

доберемся до своего. Так что держимся вместе, самые здоровые

впереди как таранная сила!»

Когда поезд подошел, на штурм бросилась толпа. Ни один

купейный вагон проводники не открыли, многие плацкартные тоже. Но

из нескольких пришлось выпускать приехавших пассажиров, после

чего проводники возле них были сметены безбилетными

отъезжающими. С трудом в плацкартный забрались и мы, с трудом

начали пробираться по вагонам до своего купейного. Я решил ребят

сопровождать до победного конца, и вместе с ними доехать до родного

полустанка возле Мирного.

Наконец наш купейный, дверь в него заперта, на стук никакой

реакции. Стояли перед дверью, пока поезд не тронулся, потом она

открылась, проводница сурово на нас посмотрела, и не менее сурово

посоветовала:

«Сразу в свой вагон залезать надо, а не шляться по поезду!» - из

чего все ошибочно решили, что нас здесь не ждут. Однако Леонид

Дмитрович ничуть не смутился, и с улыбкой сердитой проводнице

сообщил:

«А мы в свой и рвемся! У нас к вам билеты!» - и эти билеты

продемонстрировал.

«Я не сообщала на станцию, что у меня есть свободные места!» -

проводница неожиданно грубо выхватила у Лени билеты и начала их